Рыжая - [4]

— Лия Смит… — говорит он, — … мама.

Я закатываю глаза. Ему нравится, как это звучит, но мое сердце сбивается с ритма от этих слов. Когда я заканчиваю, в обеих бутылочках довольно много очень жидкого молока. Я ожидала, что все остальное он сделает сам, но вместо этого он возвращается с плачущей Эстеллой на руках и протягивает ее мне. Я беру ее на руки всего лишь в третий раз, но стараюсь держаться естественно, чтобы произвести на него впечатление, и, кажется, это срабатывает, потому что, когда Калеб протягивает мне бутылочку, он улыбается, касаясь моего лица.

Может, это и есть ключ, и мне нужно просто делать вид, что я в восторге от материнства. Может, он видит меня именно в роли матери. Я опускаю взгляд на неё, пока она сосет из бутылочки. Её глаза закрыты и она издает ужасные чавкающие звуки, как будто уже проголодалась. Выглядит не так уж и страшно. Я немного расслабляюсь и изучаю ее лицо, пытаясь найти общие черты. Калеб был прав, скорее всего она будет рыженькой. В остальном же она похожа на него — полные, красиво очерченные губы под курносым носом. Конечно, она будет невероятно красивой.

— Ты помнишь, что в понедельник я уезжаю в командировку? — спрашивает он, стоя передо мной.

Я вскидываю голову и ничего не могу поделать с паникой, отражающейся на моем лице. Калеб часто уезжает в командировки, но я думала, он пробудет несколько недель рядом со мной, пока я не освоюсь в новой роли и не восстановлюсь.

— Ты не можешь оставить нас одних.

Он медленно моргает и делает глоток жидкости из своего стакана.

— Я и не хочу оставлять ее, Лия. Но, она родилась раньше назначенного срока. Никто другой не может поехать, я уже пытался найти себе замену, — он склоняется надо мной и целует мою ладонь. — С тобой все будет хорошо. В понедельник приедет твоя мама. Она поможет тебе. Я уеду всего лишь на три дня.

Мне хочется завыть от полученной информации. Моя мать до жути самовлюбленный человек, который любит все драматизировать. Один день с ней тянется как целая неделя. Калеб видит выражение моего лица и хмурится.

— Она старается, Лия. Она очень хотела приехать. Просто будь поласковее с ней.

Я закусываю губу, чтобы сдержаться и не сказать что-нибудь поистине омерзительное. У меня есть вторая, ужасно злая сторона натуры, которую Калеб находит отвратительной, поэтому я стараюсь не проявлять ее пока он рядом. А когда его нет рядом, я матерюсь, как сапожник и швыряю, что под руку попадет.

— И насколько она планирует остаться? — ворчу я.

— Ей нужно срыгнуть…

— Что? — я так сильно увлечена мыслью о визите своей матери, что не замечаю, как Эстелла начинает задыхаться и на ее розовых губах начинает пузыриться молоко.

— Я не знаю, что делать.

Он подходит, забирает ее у меня и прижимает к своей груди. Калеб похлопывает ее по спинке короткими движениями. Хлопки напоминают сердцебиение.

— Она собирается пробыть у нас неделю.

Я отворачиваюсь и прячу лицо в подушку, при этом выпячиваю задницу вверх. Он шлепает меня по ней и смеется.

— Все не так уж и плохо.

Я сжимаю зубы.

— Не-а.

Чувствую, как прогибается диван, когда он садится рядом со мной. Я бросаю на него взгляд сквозь свои рыжие волосы, которые обернуты вокруг моего лица, словно красная маска. Одной рукой он удерживает ребенка, используя вторую, чтобы убрать волосы с моего лица и аккуратно переложить их мне за плечи.

— Посмотри на меня, — говорит он. Я выполняю его просьбу, стараясь при этом не смотреть на маленький сверток, прижатый к его груди.

— Ты в порядке?

Я сглатываю.

— Да-а.

Он сжимает губы и кивает.

— «Не-а» и «да-а». Я никогда не говорил тебе, что ты используешь эти слова для ответа на вопросы только тогда, когда ты расстроена?

Я начинаю стонать.

— Не подвергай меня психоанализу, мужчина.

Он смеется и толкает меня так, что я переворачиваюсь на спину. Я люблю, когда он играет со мной. Раньше такое происходило довольно часто, но в последнее время...

— Все будет хорошо, Рыжик. Если я тебе понадоблюсь, я сразу же сяду на самолет и вернусь домой.

Я улыбаюсь и киваю.

Но он ошибается. Ничего хорошего не будет. Последний раз я видела свою маму еще на седьмом месяце беременности. Она прилетела, когда мы праздновали предстоящее появление ребенка и всю дорогу жаловалась на то, какое ужасное место выбрали мои подруги для празднования.

— Это кафе, мама, а не бар.

На вечеринке она отказалась с кем-либо разговаривать и села в углу, обидевшись, потому что никто не представил ее в качестве мамы будущей матери. Она чуть не подралась с владельцем кафе из-за того, что у них нет органического бразильского меда. С тех пор я не хочу ее видеть.

Всепрощающий, всепонимающий Калеб постоянно призывает меня не обращать внимание на ее недостатки и помочь ей понять, как стать для меня лучшей матерью. Мне нравится эта его черта, но я уже давно осознала, что мне никогда не стать такой как он. Я делаю вид, что понимаю, к чему он клонит, но в итоге поступаю по-своему, что приводит к пассивной агрессии. Поэтому, я искренне с ним соглашаюсь. Я обещаю приложить усилия в общении со своей матерью, после чего поднимаюсь наверх, чтобы сбежать от него и кричащего ребенка. Я ужасно сильно хочу курить, и это меня убивает. Я иду в ванную и беру сигарету, после чего долго и упорно разглядываю себя в зеркало. Мой живот, к счастью, немного уменьшился. Еще несколько фунтов, и вернется привычный для меня вес. Все, что мне сейчас нужно — вернуть свою жизнь в нормальное русло.