Рюрик - [9]
Росший по окраинам лесной прогалины кустарник несколько раздвинулся и пропустил какое-то существо, очень мало походившее на человека…
Оно было согнуто в три погибели и благодаря палке, на которую опиралось, казалось каким-то трёхногим диковинным зверем. Длинная грива седых жидких волос спускалась по плечам и спине почти до самой земли. Лица под высокой, с острым верхом, шапкой и волосами не было видно. Только одни глаза светились почти юношеским блеском.
Это и был Мал - кудесник болгарский.
Вадим перепугался. Появление этого страшного существа, которого он незадолго перед тем так страстно желал видеть, наполняло теперь душу его ужасом. Он весь дрожал, как в лихорадке, а страшный Мал подходил к нему всё ближе и ближе.
- Добро пожаловать, княжич! - прохрипел кудесник. - Заждался ты меня, да ничего это, другие и ещё дольше ждут старого Мала… Только для тебя одного вышел я так скоро… Знаю я, как рвётся на части твоё сердце молодое, знаю, чего ждёшь ты от меня, всё знаю… Не утаишь ты от меня ни одной думушки своей сокровенной… Что же стоишь? Чего дрожишь, как лист древесный осенью?.. На смерть идти не боишься, а тут тебя человек обыкновенный пугает… Эх, эх! Не такие молодцы на родине моей в славном Ателе-городе… Так-то!
Мал в упор смотрел на смущённого и перепуганного Вадима и громко хохотал.
- Кто ты, страшный старик, скажи? - вскричал юноша.
- Кто я? А зачем это тебе знать, гордый старейшинский сын? Сам ты должен был знать это, прежде чем ступить на эту прогалину и вызвать меня… Да, впрочем, скажу я тебе… Далеко-далеко отсюда, на большой реке у моря Хвалынского, стоит славный Атель[11]; чтобы попасть в него, через много племён пройти нужно. Болгары, узы, печенеги путь смельчаку преграждать будут, и, если только не родился под звездой счастливой, забелеют его кости в степях печенежских. Оттуда и я родом. Ханам хазарским я верным слугою был и в их земле постиг я премудрость кудесническую. Всё постиг я, и дорого мне стало это… Видишь теперь, какой я? А ведь когда-то и мой стан был так же прям, как и твой, и моё сердце билось любовью к красным девицам. Ох, давно, давно это было. Согнулся стан мой, крепости нет в руках моих, ноги не держат, без помощи ходить не могу. Умер я телом, в прах, в тлю превратился. Зато духом живу… Умерло тело, проснулся дух. Всё я постиг на белом свете, всё знаю: и ход светил там, на небе, мне известен, и тайна жизни, и смерти, и будущего… Умею и думы читать чужие и знаю, чьё сердце чем бьётся. Знаю, зачем ты пришёл ко мне. Хочешь, скажу, не дожидаясь, что ждёт тебя в грядущем?
Вадим с волнением слушал отрывистую речь кудесника. Оторопь охватила всё его существо. Ему казалось, что какая-то невидимая сила заставляет его слушать Мала, приковывает к месту.
- Хочешь, хочешь? - приставал тот, пристально смотря своими маленькими сверкающими глазами на юношу.
- Скажи, - тихо проговорил тот, не будучи в силах оторвать своего взгляда от страшного старика.
Мал залился тихим смехом, от которого задрожало всё его старое тело.
- Так пойдём же, пойдём ко мне, - схватил он за руку юношу, - пойдём. Но прежде чем нож тебе заговорить, будущее я тебе покажу. Узнай, что ждёт тебя в тумане грядущего. Узнай и помни: того, что увидишь, не избежать тебе. Рано или поздно исполнится оно над тобою.
Он потащил Вадима через кустарник.
Густые заросли отделяли эту прогалину, на которой происходил их разговор, от другой, небольшой. На ней, под низко нависшими ветвями елей и сосен, стояла жалкая лачуга Мала. Ни дверей, ни окон не было. Низкое и узкое отверстие вело внутрь. Даже Мал должен был согнуться, чтобы пройти через него, а высокому Вадиму пришлось пробираться внутрь ползком.
Удушливый запах гари и каких-то трав стоял в лачуге. Вадим чуть не задохнулся, попав в неё. Мал заметил это.
- Не прогневайся, сын старейшинский, - сказал он, - убоги мои палаты, но ты сам, незваный, пришёл в них.
Он раздул едва тлевший посреди лачуги уголёк. Вспыхнул костёр, и тут только Вадим мог разглядеть внутренность странного жилища. Со всех стен глядели на него, разинув беззубые челюсти человеческие черепа.
В одном углу бился чёрный как смоль слепой ворон.
Пол лачуги кишел ужами, ящерицами. Вадим едва смог подавить в себе чувство гадливости, но, взглянув на Мала, он вдруг удивился.
Перед ним был вовсе не дряхлый, согбенный старик. Стан кудесника выпрямился, клюка валялась далеко от него. Он казался сразу помолодевшим на много-много лет.
- Ты хотел знать своё грядущее, я покажу тебе его, не страшись только, - громко проговорил он.
VI. ЗАВЕСА ГРЯДУЩЕГО
Грядущего годы таятся во мгле…
А. С. Пушкин[12]
У Вадима вдруг закружилась голова от внезапно распространившегося по лачуге одуряющего запаха какой-то едкой травы. Огонь в костре разом вспыхнул. Повалил из него густой дым, который, сперва тянулся по потолку, а потом, не находя себе выхода, наполнил всю лачугу. Наконец дым спустился так, что окутал собой совершенно фигуру болгарского кудесника. Теперь Вадим перестал совсем различать окружающее. Слепой ворон отчаянно захлопал крыльями, мечась из угла в угол.
Юноше показалось, что земляной пол лачужки уходит у него из-под ног и сам он проваливается в какую-то бездну. Он широко взмахнул руками, как бы ища точку опоры, и почувствовал, что схватился за чью-то горячую руку.
Олег (Вещий Олег, др. рус. Ольгъ, ум. 912) — варяг, князь новгородский (с 879) и киевский (с 882). Нередко рассматривается как основатель Древнерусского государства. В летописи приводится его прозвище Вещий, то есть знающий будущее, провидящий будущее. Назван так сразу по возвращении из похода 907 года на Византию.
В эту книгу вошли первые два романа трилогии А. Лаврова о похождениях Мефодия Кирилловича Кобылкина – российского Шерлока Холмса, умного проницательного сыщика, распутывающего самые страшные и загадочные преступления. Сюжет трилогии строится вокруг судьбы дочери русского купца Воробьева, которая неожиданно становится наследницей несметных богатств и власти над обширными территориями Дальнего Востока.***Данные романы входят не в трилогию, а в серию из 5 романов:1. Под волнами Иматры2. Манчжурское золото (не переиздавалась)3.
В книгу включены три романа известного русского писателя начала XX века А.И.Красницкого (1866-1917), которые увлекательно расскажут о призвании варягов на Русь, об их взаимоотношениях с русичами и о многочисленных походах и сражениях: «В дали веков», «Гроза Византии», «Красное Солнышко».В качестве приложения в книгу включены очерк Д.Мордовцева «Русские исторические женщины» и «Сага об Эймунде».
Исторический роман Г. Петреченко «Рюрик» освещает жизнь первого великого князя Древней Руси (IX в.) и повествует о событиях, непосредственно связанных с борьбой христианской религии с язычеством. Роман рассказывает о жизни варягов-руси до прихода на Русь в первые годы после их переселения к нам в процессе становления русской государственности.Роман был впервые издан издательством «Флокс» в Нижнем Новгороде в 1994 г. и вызвал широкий интерес у читателей. Международным фондом «Культурная инициатива» с подачи Информационного центра «Сорос — Нижний Новгород» роман рекомендован для обязательного прочтения студентам 1-го курса вузов России и СНГ и учащимся 8-х классов общеобразовательных школ по программе «История России», а также учащимся 10–11-х классов по программе «Литература России XX века».
В книгу включены три романа известного русского писателя начала XX века А.И.Красницкого (1866-1917), которые увлекательно расскажут о призвании варягов на Русь, об их взаимоотношениях с русичами и о многочисленных походах и сражениях: «В дали веков», «Гроза Византии», «Красное Солнышко».В качестве приложения в книгу включены очерк Д.Мордовцева «Русские исторические женщины» и «Сага об Эймунде».
В книгу вошли два романа автора — «Белый генерал» и «Под русским знаменем», повествующих о героизме и подвигах одного из выдающихся полководцев — Михаила Дмитриевича Скобелева. От полной опасных приключений службы молодого военачальника в туркестанских песках Средней Азии до блистательных побед талантливого генерала в войне за освобождение балканских народов от турецкого владычества. Эти и другие свершения Скобелева, их значение для России по разным причинам в течение длительного времени неоправданно замалчивались.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Юрий Долгорукий известен потомкам как основатель Москвы. Этим он прославил себя. Но немногие знают, что прозвище «Долгорукий» получил князь за постоянные посягательства на чужие земли. Жестокость и пролитая кровь, корысть и жажда власти - вот что сопутствовало жизненному пути Юрия Долгорукого. Таким представляет его летопись. По-иному осмысливают личность основателя Москвы современные исторические писатели.
Новый роман известного писателя — историка А. И. Антонова повествует о жизни одной из наиболее известных женщин Древней Руси, дочери великого князя Ярослава Мудрого Анны (1025–1096)
О жизни и деятельности одного из сыновей Ярослава Мудрого, князя черниговского и киевского Святослава (1027-1076). Святослав II остался в русской истории как решительный военачальник, деятельный политик и тонкий дипломат.
Время правления великого князя Ярослава Владимировича справедливо называют «золотым веком» Киевской Руси: была восстановлена территориальная целостность государства, прекращены междоусобицы, шло мощное строительство во всех городах. Имеется предположение, что успех правлению князя обеспечивал не он сам, а его вторая жена. Возможно, и известное прозвище — Мудрый — князь получил именно благодаря прекрасной Ингегерде. Умная, жизнерадостная, энергичная дочь шведского короля играла значительную роль в политике мужа и государственных делах.