Рыцарь Родриго и его оруженосец - [34]
Двенадцатая глава,
в которой Малыш по ошибке становится предателем
Замок короля Килиана на другом конце парка уже снова пришёл в движение. Собственно, движение в нём и не прекращалось, потому что с тех пор, как король узнал о похищении принцессы, никто, кроме самого короля, не знал покоя. Килиану по-прежнему подавали еду белого цвета и готовили ему горячие ванны. Даже притомившийся оркестр ещё играл, если король был в силах слушать его.
Теперь ко всему этому добавилось ещё одно задание: по велению придворного медика Падрубеля королевский театральный зал готовили для представления кукольного театра, который генерал доставил в замок среди ночи. На восходе солнца весь штат слуг сбежался посмотреть, как в ворота въезжает вагончик, влекомый тремя ослами. Стены вагончика были разрисованы весёлыми фигурками, под окнами висели ящики с цветущей геранью, а над окнами было написано большими буквами:
КУКОЛЬНЫЙ ТЕАТР ПАПЫ ДИКА
В надежде, что прибывшие кукольники смогут исцелить впавшего в хандру короля, собравшиеся во дворе слуги аплодировали въезжающему вагончику. И таким образом мама Дик, папа Дик, Сократ и Родриго Грубиан въехали в королевский замок сквозь ряды аплодирующих людей, и это ввергло Родриго Грубиана в такой ужас, что он вобрал голову в плечи. Он не привык к такому вниманию. Кроме того, втайне он всё ещё ждал ареста.
Однако прошло уже много времени, а Родриго Грубиан так и не был изобличён как рыцарь-разбойник. Улучив минутку, он даже освободился от остальных своих доспехов, и теперь на нём была лишь длинная, посеревшая от многих стирок нижняя рубаха, которой он стеснялся. Однако исподнее и страх разоблачения были ещё не самой большой его проблемой.
Родриго Грубиан страдал боязнью выхода на сцену. Ибо папа Дик распорядился, чтобы и рыцарь-разбойник тоже поработал кукловодом в самом весёлом из всех кукольных спектаклей. Сам папа Дик хотел сыграть уличного певца, а в паузах между своими никудышными куплетами намеревался водить марионетку чёрного как ночь дракона. Мама Дик должна была дёргать за ниточки шута горохового, а на Родриго Грубиана возложили ответственность за целый отряд рыцарей.
И теперь Родриго Грубиан сидел за сценой и репетировал, держа между колен этот самый отряд. Он тянул за ниточки, и по его велению какой-нибудь рыцарь поднимал ногу или кивал большой головой, вырезанной из липы. Всё получалось очень хорошо, но у Родриго Грубиана всё равно выступал пот на лбу. С одной стороны, ему казалось, что исполняется тайное желание всей его жизни – желание, которое он скрывал в такой глубине, что даже сам не знал о нём, пока не увидел марионеток папы Дика в кукольном вагончике. С другой стороны, он страшно боялся провала. Время от времени он косился в сторону сцены и тяжело вздыхал.
Декорации кукольного театра уже были почти все установлены. «Проказбург» – так Дики называли свои фанерные кулисы, состоящие из двух намалёванных башен и занавески, натянутой между ними. Родриго Грубиану они нравились чрезвычайно.
Он умело дёргал за третью ниточку, после чего кукла рыцаря замахивалась дубинкой, которую мама Дик надёжно прикрепила к руке куклы. На сцене этот взмах дубинки был одним из самых важных движений, потому что в конце спектакля отряд рыцарей должен был изгнать марионетку дракона из сокровищницы Проказбурга. Дракон из пьесы хотел похитить сокровища, а шут гороховый и рыцарь должны были помешать ему. Поскольку папа Дик извлекал из старинной книги историй только самые простые и грубые, эта пьеса тоже не отличалась изобретательностью и, к сожалению, не была такой уж весёлой.
– Хорошо! Очень хорошо! Из тебя выйдет толк, разбойник! – хрипел Сократ, глядя, как умело Родриго Грубиан заставляет марионетку размахивать дубинкой.
Попугай сидел на штативе для марионеток из кукольного вагончика, установленном за сценой. Он вцепился когтями в перекладину штатива между чёрными как ночь драконом и чародеем.
– Спасибо, Сократ, – робко сказал Родриго Грубиан. – Мне только удивительно, почему у рыцаря в руках дубинка, а не меч.
– Может, он просто забыл меч дома, – проскрипел Сократ. – Такое ведь случается, не так ли?
Родриго Грубиан пристыженно потупился и снова принялся репетировать взмах марионеточной дубинки. У него получалось всё лучше и лучше, хотя он сам не решался это признать.
– Кроме того, – сказал Сократ, – дубинки смешны, а мечи не особо. Бог знает отчего это так. Во всяком случае, не нам это изменять. Пьеса и без нас достаточно слабенькая. Я сожру собственный хвост, если Эфраим Эмануэль Дик сможет рассмешить короля.
Родриго Грубиан опустил марионетку. Он рад был бы сыграть меланхолическому королю более весёлую пьесу, но времени шлифовать историю уже не было. Представление должно было начаться через несколько минут, и Родриго Грубиану было дурно от волнения. Но тут ничем не поможешь. Они должны были отработать спектакль и затем вернуться к своему главному делу – поиску Малыша.
– А что будет, – внезапно обратился Родриго Грубиан к Сократу, – если я на сцене ошибусь?
Он пока не мог думать ни о чём другом, и, если вам хоть раз приходилось испытывать волнение перед выходом на сцену, вы его поймёте.
