Рыцарь, куртизанка и алхимик - [17]

В книге были описаны около десятка ядов почти мгновенного действия. Единственная проблема заключалась в том, что почти все они были нерастительного происхождения, а вырабатывались разными животными, обитающими в пещерах и подземных туннелях. Но вот одно зелье… У него было очень красивое, почти поэтическое название "Лунный саван". Девочка пробежалась по лаборатории, заглядывая во все шкафы и читая надписи на этикетках. Пожалуй, такой удачи ей за всю жизнь еще ни разу не выпадало. У алхимика были все ингредиенты! Исса улыбнулась и приступила к делу…

Она даже успела улыбнуться после того, как глотнула невероятно горького отвара. Вот ведь какой неприятный сюрприз ждет по возвращении господина Мейза! А потом внутренности скрутило такой нестерпимой болью, что девочка закричала. Эта боль стала последним чувством в ее короткой жизни.

*******

Тут не было ни верха, ни низа. Тело также не ощущалось или, что вернее, не существовало. Не было вообще ничего, кроме очень четкого осознания своего "Я". И это "Я", лишенное всех возможностей восприятия, охватывала необъяснимая паника. Если бы у нее была возможность, она бы наверное начала истерически биться, как муха в паутине.

Наверное, это и есть смерть, испугалась девочка. Навсегда остаться маленькой чувствующей искоркой, бессильной что-то изменить. Просто висеть в пустоте. Но, стоило ей подумать об этом, как все изменилось.

Такое же чувство бывает во сне, когда тебе кажется, что ты летишь. Ну, или падаешь, что вернее. Только здесь, в отличии от сна, удар при приземлении был не иллюзорным, а вполне себе ощутимым и даже болезненным, хоть она и упала в что-то мягкое. Это что-то неприятно чавкало, было студенистым и расползалось под руками, когда она попыталась его пощупать. Грудь сдавливало все сильнее, вдохнуть никак не получалось. Исса схватилась за горло, судорожно заскребла пальцами… показалось, что под ними лопнула тонкая пленка. Божественно-сладкий воздух хлынул в легкие и девочка закашлялась, приходя в себя после удушья.

Немного отдышавшись и почувствовав себя лучше, она осмотрелась. Это было странное место. Здесь не было привычного неба, только пелена, похожая на молочно-белый туман. Она слабо светилась, иногда по ней пробегали сполохи разных оттенков серого. Сама девочка сидела на поверхности довольно большого… пожалуй, озера. Воды в нем не было, только какое-то студенистое вещество, похожее на желе, которым ее когда-то угощала тетушка Лин. Поверхность пружинила и выгибалась, но держала надежно. Иногда странная субстанция булькала, из глубины поднимались пузыри и лопались с громкий звуком "чпок". Дна не было видно, но время от времени где-то внизу проскальзывали сполохи, как от молнии в грозовом небе. Одна такая вспышка осветила чье-то лицо с широко распахнутыми огромными глазами. Это кто-то был совсем рядом, в какой-то паре саженей от девочки. Исса благоразумно решила не дожидаться знакомства с обитателем странного пруда, встала и побыстрее пошла к близкому "берегу".

Стоило убраться с озера, как под ноги легла серая лента дороги. С виду она была каменной и от нее исходил едва ощутимый жар. Дорога уходила куда-то в неведомую даль, теряясь в опалесцирующей дымке. Девочка обернулась и даже вздрогнула — позади нее была точно такая же дорога. Озеро исчезло.

Серые камни согревали босые ступни, шлось легко и приятно, хоть и в никуда. Из туманных клубов по обе стороны дороги то и дело выплывали какие-то предметы, когда маленькие, вроде вон того смешного, расписного чайника, а когда и огромные. Может это и не туман никакой, а вода, подумала Исса. Вода загробного мира. А в ней плавают обломки чужих жизней.

Мимо девочки проплыл почти целый фрагмент крепостной стены, даже с контрфорсом. Камни были ветхими, кое-где их покрывал мох, а в одном месте даже росло небольшое деревце. Малышка зачарованно проводила его взглядом: все вокруг было серым или грязно-белым, и этот маленький проблеск зелени показался настоящим волшебством, чем-то единственно важным… Исса тряхнула головой, прогоняя наваждение. Преследуя уплывающий обломок, она слишком близко подошла к краю дороги, а падать с нее почему-то очень не хотелось.

Постепенно мелькание обломков утомило девочку, она уже больше не оглядывалась по сторонам, а просто шла вперед в надежде хоть куда-то прийти. Бесконечность дороги сводила с ума, ей казалось, что она просто марширует на одном месте, не продвигаясь вперед ни на йоту и постепенно ее охватывала уже знакомая апатия. Она всегда пряталась за ней от мира, когда ничего не могла поделать с происходящим. Как в последние два года…

Ее отвлек звук. Нежный, звонкий, он переливался, как трель соловья, плыл над этим странным, искалеченным миром. Кто-то играл на флейте. На простой тростниковой флейте, такие делали взрослые парни из ее родного села. Вот только сельским парням, играющим для своих подружек, было далеко до неведомого музыканта. Его музыка хватала за душу, ощущалась почти физически, вызывая отклик где-то там, в неведомых глубинах ее подсознания. Музыка словно говорила: "Эй, выше нос! Не смей сдаваться!" — и ей вторил голос крови.