Рыцарь духа, или Парадокс эпигона - [28]

Шрифт
Интервал

Frater Tertius у an. Павла, Петра Абеляра и Сигизмунда Кржижановского // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. 2018. Вып. 63. С. 339–346. Подтверждением тому, что Кржижановский был знаком с учением Абеляра и мог иметь в виду употребление данного выражения в его трудах, служит упоминание «Sic et Non» в стихотворении «Magnus Contemplator (XIII в.)» (см. ниже).


С. 118. I. С. Эригена (IX в.) – Иоанн Скот Эриугена (810–877), христианский богослов, философ, поэт, переводчик, автор трактатов «О божественном предопределении», «О природах» и др., один из первых схоластов. Interpretatio – истолкование.


С. 119. Flatus vocis – колебание голоса (лат). Чудовищный трёхкрылый силлогизм… – так же, как в рассказе «Тринадцатая категория рассудка», здесь ясно прочитывается аллюзия на «Критику чистого разума» И. Канта. Силлогизм «трёхкрылый», поскольку речь идёт о трёх основных понятиях: Душа, Мир, Бог, непостижимых посредством одного только чистого разума; из-за непостижимости силлогизм становится «чудовищным». Стоит разуму попытаться воспарить над опытом, как он понимает, что ему не на что опереться, кроме себя самого, а при попытке понимания Бога, бессмертия и свободы его самого не хватает: в этой области человеческий разум бессилен, ибо пытается действовать посредством понятий, связанных с опытом, а они не работают, когда мы начинаем говорить о Душе. Вот причина, по которой в стихотворении Кржижановского умирают слова. Кантианские рассуждения сливаются здесь с образом ворона из соответствующего стихотворения Э. По, содержащего рефрены «nothing more» и «Nevermore» (поэтому силлогизм каркнул). Переводы, сделанные Мережковским, Бальмонтом и Брюсовым, Кржижановскому были известны. Силлогизм может также быть «трёхкрылым» как «половина шестикрылого серафима» Франциска Ассизского, который придал числу 6 мистическое значение (шесть дорог, шесть путей озарения, шесть ступеней на пути человека к Богу, шесть ступеней трона Соломона, шесть дней творения и др.). Возможно также сопоставление «ворон – серафим»: будучи ущербным, цельным лишь наполовину, «трёхкрылый силлогизм»-ворон может каркнуть только то, что доступно его пониманию.


С. 120. Схоласты. Возникновение схоластики как суммы методологий Блаженного Августина и Аристотеля и в результате объединение разума и веры на пути постижения Бога, как видно из стихов, живо затрагивало Кржижановского и было для него личной, актуальной и современной проблемой. Недаром в ранней статье «Любовь как метод познания» (Вопросы теологии. 1912. № 10) он утверждал, что любовь в состоянии снять ложные покровы, препятствующие душе на пути познания мира. В сером и чёрном, Бонавентура и Аквинат… – Бонавентура (Джованни Фиданца, 1218–1274), францисканский монах и теолог, уставное облачение – серая роба. Своё прозвание получил от итальянского выражения «bona ventura» – «благое пришествие», по преданию, связанное с излечением мальчика Джованни св. Франциском Ассизским. Акеинат (Фома Аквинский, 1225–1274), доминиканский монах и теолог, обосновавший теоретические положения схоластики, уставное облачение – белая туника и чёрный плащ. Философы состояли в дружеских отношениях, оба разрабатывали основы схоластики, но их концепции различались: в «сумме» Бонавентуры преобладает, если позволительно использовать метонимию, Августин, тогда как у Аквината – Аристотель, т. е. у «серого» в паре «разум-вера» первенство остаётся за верой, у «чёрного» наоборот. Оба философа скончались в один год и не сумели принять участие во Втором Лионском соборе, задачей которого было преодолеть последствия Великой Схизмы и примирить Западное христианство с Восточным… вокруг капеллы у Сен-Дени – имеется в виду бенедиктинское аббатство, главный христианский центр в Средневековой Франции… de Sententiarum… – имеется в виду комментарий к «Сентенциям в четырёх книгах» Петра Ломбардского (1250-е гг.), служившим наиболее авторитетным учебником догматического богословия. Образы сада, по которому гуляют Бонавентура и Аквинат, и сорванного цветка обращают читателя к фигуре Франциска Ассизского, бывшей для Кржижановского символом любви к миру. Творения этого философа, которому формально не посвящено отдельного стихотворения в цикле, присутствуют в качестве активного подтекста.

С. 120. Magnus Contemplator (XIII в.). Буквальный перевод названия – «Великий Созерцатель». Стихотворение посвящено Альберту Великому (Albertus Magnus, 1206–1280; параллель с названием стихотворения), доминиканцу, учителю Фомы Аквинского, комментировавшему Аристотеля, благодаря чему и стало возможно появление схоластики. Широчайшие познания Альберта Великого позволяли ему расценивать выводы Аристотеля о природе как верные и аналогично – выводы Августина о вере. Таким образом, для Альберта противоречия между философией (в широком смысле наукой, знанием) и Откровением не существует… с квадратных башен Нейльи… – Квадратную «башню старейшин» (XII, по иным источникам XIII в.) Альберт Великий мог видеть в Падуе. Нейльи (Neuilly), ныне Нейи-сюр-Сен на севере Парижа – небольшой город, упоминавшийся с 832 г. Квадратных башен там не сохранилось….


Еще от автора Сигизмунд Доминикович Кржижановский
Чуть-чути

«Прозеванным гением» назвал Сигизмунда Кржижановского Георгий Шенгели. «С сегодняшним днем я не в ладах, но меня любит вечность», – говорил о себе сам писатель. Он не увидел ни одной своей книги, первая книга вышла через тридцать девять лет после его смерти. Сейчас его называют «русским Борхесом», «русским Кафкой», переводят на европейские языки, издают, изучают и, самое главное, увлеченно читают. Новеллы Кржижановского – ярчайший образец интеллектуальной прозы, они изящны, как шахматные этюды, но в каждой из них ощущается пульс времени и намечаются пути к вечным загадкам бытия.


Клуб убийц Букв

«Прозеванным гением» назвал Сигизмунда Кржижановского Георгий Шенгели. «С сегодняшним днем я не в ладах, но меня любит вечность», – говорил о себе сам писатель. Он не увидел ни одной своей книги, первая книга вышла через тридцать девять лет после его смерти. Сейчас его называют «русским Борхесом», «русским Кафкой», переводят на европейские языки, издают, изучают и, самое главное, увлеченно читают. Новеллы Кржижановского – ярчайший образец интеллектуальной прозы, они изящны, как шахматные этюды, но в каждой из них ощущается пульс времени и намечаются пути к вечным загадкам бытия.


Квадратурин

«Прозеванным гением» назвал Сигизмунда Кржижановского Георгий Шенгели. «С сегодняшним днем я не в ладах, но меня любит вечность», – говорил о себе сам писатель. Он не увидел ни одной своей книги, первая книга вышла через тридцать девять лет после его смерти. Сейчас его называют «русским Борхесом», «русским Кафкой», переводят на европейские языки, издают, изучают и, самое главное, увлеченно читают. Новеллы Кржижановского – ярчайший образец интеллектуальной прозы, они изящны, как шахматные этюды, но в каждой из них ощущается пульс времени и намечаются пути к вечным загадкам бытия.


Жан-Мари-Филибер-Блэз-Луи де Ку

«Прозеванным гением» назвал Сигизмунда Кржижановского Георгий Шенгели. «С сегодняшним днем я не в ладах, но меня любит вечность», – говорил о себе сам писатель. Он не увидел ни одной своей книги, первая книга вышла через тридцать девять лет после его смерти. Сейчас его называют «русским Борхесом», «русским Кафкой», переводят на европейские языки, издают, изучают и, самое главное, увлеченно читают. Новеллы Кржижановского – ярчайший образец интеллектуальной прозы, они изящны, как шахматные этюды, но в каждой из них ощущается пульс времени и намечаются пути к вечным загадкам бытия.


Пни

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Возвращение Мюнхгаузена

В 1950 году Василий Ян охарактеризовал С. Д. Кржижановского (1887—1950) как писателя, чье «присутствие» сделало бы честь любой литературе мира... однако лишь сейчас становится достоянием широких читательских кругов проза Кржижановского, ведущая происхождение от Свифта и По, Гофмана и Шамиссо, Мейринка и Перуца, а в русской литературе — от «Петербургских повестей» Гоголя, от В. Одоевского и некоторых вещей Достоевского.В этот сборник включены повести и новеллы Кржижановского: «Автобиография трупа», «Возвращение Мюнхгаузена», «Странствующее «странно»», «Клуб убийц букв», «Книжная закладка», «Материалы к биографии Горгиса Катафалаки», «Воспоминания о будущем», почти все публикуемые впервые, а также воспоминания о писателе его жены А.


Рекомендуем почитать
Морозные узоры

Борис Садовской (1881-1952) — заметная фигура в истории литературы Серебряного века. До революции у него вышло 12 книг — поэзии, прозы, критических и полемических статей, исследовательских работ о русских поэтах. После 20-х гг. писательская судьба покрыта завесой. От расправы его уберегло забвение: никто не подозревал, что поэт жив.Настоящее издание включает в себя более 400 стихотворения, публикуются несобранные и неизданные стихи из частных архивов и дореволюционной периодики. Большой интерес представляют страницы биографии Садовского, впервые воссозданные на материале архива О.Г Шереметевой.В электронной версии дополнительно присутствуют стихотворения по непонятным причинам не вошедшие в  данное бумажное издание.


Лебединая песня

Русский американский поэт первой волны эмиграции Георгий Голохвастов - автор многочисленных стихотворений (прежде всего - в жанре полусонета) и грандиозной поэмы "Гибель Атлантиды" (1938), изданной в России в 2008 г. В книгу вошли не изданные при жизни автора произведения из его фонда, хранящегося в отделе редких книг и рукописей Библиотеки Колумбийского университета, а также перевод "Слова о полку Игореве" и поэмы Эдны Сент-Винсент Миллей "Возрождение".


Нежнее неба

Николай Николаевич Минаев (1895–1967) – артист балета, политический преступник, виртуозный лирический поэт – за всю жизнь увидел напечатанными немногим более пятидесяти собственных стихотворений, что составляет меньше пяти процентов от чудом сохранившегося в архиве корпуса его текстов. Настоящая книга представляет читателю практически полный свод его лирики, снабженный подробными комментариями, где впервые – после десятилетий забвения – реконструируются эпизоды биографии самого Минаева и лиц из его ближайшего литературного окружения.Общая редакция, составление, подготовка текста, биографический очерк и комментарии: А.


Упрямый классик. Собрание стихотворений(1889–1934)

Дмитрий Петрович Шестаков (1869–1937) при жизни был известен как филолог-классик, переводчик и критик, хотя его первые поэтические опыты одобрил А. А. Фет. В книге с возможной полнотой собрано его оригинальное поэтическое наследие, включая наиболее значительную часть – стихотворения 1925–1934 гг., опубликованные лишь через много десятилетий после смерти автора. В основу издания легли материалы из РГБ и РГАЛИ. Около 200 стихотворений печатаются впервые.Составление и послесловие В. Э. Молодякова.