Рыцарь Дикого поля. Князь Д. И. Вишневецкий - [69]

Тематика и содержание каждого из томов «Архива» не имели никакого отношения к истории Речи Посполитой, а тем более — Короны Польской, все они касались исключительно документально зафиксированного прошлого юго-востока Великого княжества Литовского и отбирались по тенденциозному признаку: могло быть опубликовано только то, что касалось хозяйственной и административной жизни этих земель, православия и греко-униатства, а также казачества. В том же 1863 году начинают издаваться «Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, собранные и изданные Археографической комиссиею», выпуск которых приходит на смену изданию «Актов, относящиеся к истории Западной России…», прекратившемуся с началом польского восстания. Словом, «украинофильство» в Российской империи не только не преследовалось, но и активно поощрялось официальными властями, видящими в нем инструмент идеологического воздействия на значительную часть населения европейской части страны в противовес идеям польского национализма.

Поэтому не удивительно, что мифологизация личности князя Д.И. Вишневецкого и его места в истории малороссийского этноса в бытописательских и культурологических работах А.А. Скальковского, Д.И. Эварницкого (Яворницкого) и М.С. Грушевского не встретила протеста со стороны представителей российской академической исторической науки или противодействия официальных властей, ибо все понимали, что ими выполняется вполне определенный социальный заказ. Их трудами были заложены основы широко распространенного в современной Украине историко-культурологического и политико-правового мифа, в основу которого была положена малороссийская фольклорно-этнографическая, можно сказать — «лубочная», традиция отождествления личности князя Дмитрия Ивановича Вишневецкого с героем популярной украинской народной думы (баллады) о «Байде-казаке»[275].

Результатом этого уже вполне осознанного «сдвига парадигмы» общественного сознания в официальной версии украинской национальной истории появился новый фантасмагорический персонаж — «Байда-Вишневецкий» — некий, по нашему мнению, национально-культурный фенотип, отражающий культурологические представления и социальные ожидания украинской интеллигенции периода становления государственной самостийности об «идеальном украинце».

Мы позволим себе привести здесь полный текст этого сказания вместе с построчным переводом на русский язык, чтобы можно было понять и представить, в каком виде и за какие именно подвиги народная память малороссиян и их этнических потомков — современных украинцев сохранила память о князе Д.И. Вишневецком:

В Цареграді на риночку

Та п'є Байда мед-горілочку;

Ой, п'є Байда та не день, не два,

Не одну нічку, та й не годиночку.

Ой, п'є Байда та й кивається,

Та на свого джуру поглядається:

«Ой, цюро ж мій молодесенький,

Та чи будеш мені вірнесенький?».

Цар турецький к ньому присилає,

Байду к собі підмовляє:

«Ой, ти, Байдо, та славнесенький!

Будь мені лицар та вірнесенький,

Візьми в мене царівночку,

Будеш паном на всю Вкраїночку!».

«Твоя, царю, віра проклятая,

Твоя царівночка поганая!».

Ой крикнув цар на свої гайдуки:

«Візьміть Байду добре в руки,

Візьміть Байду, ізв'яжіте,

На гак ребром зачепіте!».

Ой, висить Байда, та й не день, не два,

Не одну нічку, та й не годиночку.

Ой, висить Байда, та й гадає,

Та на свого джуру споглядає,

Та на свого джуру молодого,

І на свого коня вороного:

«Ой, джуро ж мій молодесенький,

Подай мені лучок та тугесенький,

Подай мені тугий лучок

І стрілочок цілий пучок!

Ой, бачу я три голубочки —

Хочу я убити для його дочки.

Де я мірю — там я вцілю,

Де я важу — там я вражу!»

Ой як стрілив — царя вцілив,

А царицю — в потилицю,

Його доньку — в головоньку.

«Отож тобі, царю,

За Байдину кару!».

В Цареграде на базарчике,

Ой, пьет Байда водочку-горилочку;

Ой, пьет Байда, да не день, не два,

Не одну ночку, да и не часочек.

Ой, пьет Байда, да головой кивает,

Да на своего служку поглядывает:

«Ой, друг мой молодесенький!

Да будешь ты мне вернесенький?».

Султан турецкий к нему присылает,

И Байду к себе подзывает:

«Ой, ты, Байда, славненький!

Будешь ли ты мне рыцарем верным?

Возьми у меня царевну,

Будешь господином на всей Украине!».

«Твоя, султан, вера проклятая,

А дочка твоя поганая!».

Ой, как крикнул царь своим гайдукам:

«Хватайте Байду крепко руками,

Возьмите Байду и свяжите,

На крюк ребром зацепите!».

Ой, висит Байда, да и не день, не два,

Не одну ночку, да и не часочек.

Ой, висит Байда, да гадает,

На своего служку поглядывает,

На служку своего молодого,

И на коня своего вороного:

«Ой, друг ты мой молодой,

Подай мне лук тугой,

Подай мне тугой лучок

И стрел целый пучок!

Ой, вижу я трех голубочков —

Хочу их убить для его дочки!

Да как я мерю, — так я целюсь,

Куда прицелюсь, — туда и попадаю!»

Ой, как стрельнул — султана убил,

А царицу — в затылок,

Его дочку — в головочку.

«Это тебе, султан,

За Байдину казнь!».

Если непредвзято проанализировать текст этого широко известного сказания, то становится видно, что главными достоинствами этого фольклорного персонажа, превратившегося стараниями и благодаря академическому авторитету профессоров Д.И. Яворницкого (Эварницкого) и М.С. Грушевского в образ украинского национального героя, было умение пить «горилочку» в общественном месте и в пьяном угаре совершать противоправные действия, квалифицирующиеся с точки зрения современного уголовного законодательства как злостное хулиганство при отягчающих обстоятельствах, разжигание национальной и религиозной розни, убийство политического или общественного деятеля и оказание сопротивления сотрудникам правоохранительных органов, находящимся при исполнении служебных обязанностей.