Рыцарь Дикого поля. Князь Д. И. Вишневецкий - [30]

.

Все эти обстоятельства позволяют говорить нам о том, что с историко-правовой точки зрения взаимоотношения между князем Дмитрием Вишневецким и его казаками строились на основании договора личного найма, согласно которому староста предоставлял возможность казаку самостоятельно заботиться о своем пропитании на подведомственных ему землях за небольшую натуральную или денежную плату, а казак был обязан по первому слову князя выступить в поход под началом назначенных им командиров.

Любое отклонение от этих условий грозило казаку изгнанием, а то и административным преследованием («местью» в терминологии того времени) со стороны старосты Черкасского и Каневского. Таким образом, казаки были военными или даже военно-хозяйственными наемниками лично у князя Вишневецкого и не образовывали в то время самоуправляющейся служилой корпорации, в которую они превращаются только тридцать лет спустя. Именно поэтому мы можем с полной уверенностью отвергать утверждения большинства малороссийских, советских и современных украинских историков о том, будто бы именно князь Дмитрий Вишневецкий явился основоположником запорожского казачества и, тем более, — Запорожского казачьего войска (Запорожской Сечи). Никакого казачьего войска, в смысле самостоятельной социальной структуры, во времена Дмитрия Вишневецкого не существовало, в лучшем случае это была наемная дружина князя, а в худшем — сплоченная его волей корпорация степных разбойников, грабивших на вполне «законных» основаниях население окраин Крымского ханства и Оттоманской Порты в Северном Причерноморье.

Первые годы после своего назначения старостой в Черкасское и Каневское воеводства он объективно должен был потратить на преодоление последствий разорительного татарского набега 1549 года на южные окраины подвластных ему земель, в результате которого, о чем мы уже писали выше, в плен был захвачен его дядя, князь Федор Михайлович с женою. С большой степенью вероятности можно предположить, что в 1550–1553 гг. князь Дмитрий Вишневецкий не мог вести активных наступательных действий в отношении Крымского ханства, вынужденно сосредоточившись на решении административно-хозяйственных вопросов: обустройстве сельского населения, ремонте укреплений, наборе и обучении шляхты и казаков, создании запасов продовольствия, вооружения, пороха, свинца, фитилей. Разгул мздоимства и притеснений местного населения, о которых мы писали выше, свидетельствует именно об этом. По крайней мере, известные нам источники и исследования не сообщают о какой-либо военной активности князя Вишневецкого в эти годы.

Принято считать, что в эти годы параллельно с руководством хозяйственными работами и военными приготовлениями князь Дмитрий активно занимался изучением предстоящего театра боевых действий: с его именем многочисленные авторы, например, стойко связывают доказательство возможности преодоления днепровских порогов и движении вверх по течению от острова Хортица непосредственно до города Черкассы[149]. Кроме того, считается, что князь Дмитрий Вишневецкий предложил казакам, занимающимся рыбной ловлей, использовать для постановки сетей ялики с разборным остовом, обтягиваемым выделанными воловьими шкурами, которые было легко разбирать и переносить, не платя при этом денежного сбора за право иметь плавательное средство[150].

Однако военно-административная деятельность князя Д.И. Вишневецкого в должности старосты Черкасского и Каневского не принесла ни ему лично, ни Великому княжеству Литовскому особых выгод и позитивных результатов. Как это нередко бывает, талантливый военачальник оказался бездарным хозяйственником, загубившим возложенное на него королем дело по преодолению последствий татарского набега. Полная некомпетентность князя Дмитрия Вишневецкого в хозяйственных вопросах вскрылась в результате ревизии (люстрации) Черкасского и Каневского замков в феврале-марте 1552 года[151]. Дошедшие до наших дней описания их состояния рисуют нам картину запустения и разрухи укреплений, мало способных обеспечивать оборонительные функции, и это несмотря на то, что восстановительные работы длились почти два года.

В описании Черкасского замка 1552 года читаем: «Замокъ Черкасский отъ трехъ годовъ людми добродревцы, т. е. Волощаны поднепровскими верховными, справою державъца Могилевского негды Федора Баки, рубленъ, з дерева соснового отесеноваго, не облепъленъ нежли четвертая часть отъ места, што приступнейша, так на тотъ часъ пескомъ присыпана за плотомъ хворостянымъ, голымъ, необмазанным»[152] (т. е. замок срублен три года назад из сосновых бревен, но никаких мер по обеспечению противопожарной безопасности на случай поджога татарами не сделано за исключением накопления запасов песка — О.К.).

Далее: «Вежъ четыре: три из нихъ совитыми стенами рублены, повыведены над стены. Городенъ 29; бланкованье на нихъ с подсъбитием. Две городни не накрыты, а в некоторыхъ городняхъ помостовъ немало повыбирано. А все будованье то замково унижоно; можетъ на некоторыхъ местахъ человекъ, на земле стояти, бланкованья, а подъсъбитья кием достигнути. Удолжъ городни не одною мерою, от вежи первое, которая на воротехъ, до другой вежи, вшодъши въ замокъ по леву, то есть отъ Днепра, межи тыми двема вежами городни три, а домъ въ той стене при земли; комора, сени, светлица с комином глиняным, выведенным з даху; оконъ з дому того в замок четыри, а вонъ з замку два; всее тое стены отъ вежи до вежи сажонъ осъмнадъцать з домом»