Рыцарь Дикого поля. Князь Д. И. Вишневецкий - [21]

По делопроизводственным документам Великого княжества Литовского нам известны, как минимум, тринадцать видов «доходов Старостиных», никак не связанных с землевладением. Самым прибыльным из них были так называемые «колядки» — ежегодная плата местного населения накануне Рождества: «даютъ мещане на годъ старосте о Божием нарождении колядки з дыму каждого по шести грошей», а также поставлять «з дыму по возу сена»[109]. Аналогичный оброк деньгами и сеном распространялся и на казаков, живущих на земле Черкасского и Каневского староств: «Казаки, которые тамъ в Черкасахъ домовъ не маютъ, и тые даютъ старосте колядки по шестижъ грошей и сена косят ему по два дни на лете толоками за его стравою и за медом. А которыи козаки, не отъходячи у козацъство на поли, али рекою у низъ, служатъ в местехъ в найме бояромъ але мещаномъ, тые старосте колядки давати, ани сена косити не повинны»[110] (казаки, которые в Черкассах домов не имеют, и те платят старосте оброк по 6 грошей и сена косят ему 2 дня в году за его едой и питьем; а те казаки, которые не уходят в набег на крымчаков в степь или в низовья Днепра, а служат по найму в городах или местечках боярам или мещанам, те старосте оброк платят, но сена не косят — О.К.).

Сверх того, горожане были обязаны ежегодно на содержание 12-ти замковых караульных в Черкассах платить «сторожовщизну» или «кликовщину» «з дыму по два гроши», а в Каневе — «з дыму по три гроши»[111]. В 1552 году в Черкассах насчитывалось 233 мещанских «дыма», а «окроме осилыхъ бояръ и мещанъ бываютъ у нихъ прихожие казаки; сее зимы ихъ было разомъ полтретьста (т. е. 250 человек — О.К.), в Каневе — 246 мещанских и церковных «дыма»[112]. Округлив число плательщиков «колядок» и «сторожевщизны» и произведя нехитрые арифметические расчеты, мы можем рассчитать среднегодовой доход князя Д.И. Вишневецкого в то время, который с Черкасс составлял 3 тыс. грошей «колядок» и 1000 грошей «кликовщины», а с Канева — 750 грошей «колядок» и около 300 грошей «сторожевщизны». Таким образом, ординарный ежегодный доход князя за счет подушных податей был в сумме 5 тыс. грошей. Литовский грош как разменная денежная единица появился в 1535 году, чеканился из серебра в виде монеты диаметром 26 мм и весом 2,5 грамма[113]. Следовательно, ежегодный доход князя за счет подворного налога с населения Черкасского и Каневского староств составлял 12–13 кг серебра.

Вторую группу источников материального благополучия старосты составляли различного рода таможенные и торговые пошлины, известные в середине XVI века как «мыто» и «обестки». «Мыто» известно в нескольких видах: торговое — 3 гроша в каждого воза товара, соляное — по 2 безмена соли (2,05 кг — О.К.) с человека. «Обестки» были меньшего размера: торговые — 1 грош с воза, соляное — 2 безмена с каравана. Кроме того, старосте дополнительно полагались различные натуральные «доходы»: «с полоняников», по которому каждый беглый из Крыма должен был отдать старосте коня в обмен на одежду и обувь; «с караванов», в зависимости от их происхождения и направления движения — «до Орды» или «из Орды» (в первом случае старосте полагались «шуба лисья, сагайдак (саадак — О.К.), седло, шлык лисий», во втором — «ковер, камка на золоте, шелк, тебеньки», если же караван перемещался по воде, то взимался денежный налог в размере одного золотого, равного 30 грошам), а также так называемые «бутынки» — «одно што лепшое» из военной добычи, полученной или при отражении крымско-татарского набега на польско-литовское порубежье, или в результате собственного набега на окраинные земли Крымского ханства. Наряду с «доходами» получал староста и «поклоны» — натуральные подношения с рыбных и охотничьих промыслов от каждой промысловой партии (ватаги).

Особую статью доходов старосты составляла «корчма» — натуральный и денежный откупной налог на торговлю алкогольной продукцией в подконтрольных ему землях («корчму староста деръжитъ, беретъ медъ пресный (пиво — О.К.) у Черкасцовъ уставою… и не допущаетъ имъ продавати меду никому иному»), а продажу более крепких напитков он отдавал на откуп, который имел фиксированный размер по отношению к объему проданного «шинкованья» — 40 грошей с ведра (12,9 л): «Шинкованье меду деръжитъ у двух корчмах, а в третей горелку. За ведро горелки берет 40 грошей». Были у князя Вишневецкого по должности старосты и другие экстраординарные денежные доходы: «присуд» — судебная пошлина за каждое вынесенное решение в размере 4 грошей, «куница» — административный сбор с невесты за регистрацию брака (12 грошей с девицы, 30 грошей с вдовы), «повежное» — административный штраф (12 грошей)[114].

Можно предположить, что помимо ежегодного подворного налога в 5 тыс. грошей за счет экстраординарных источников доходов — косвенных денежных и натуральных налогов и сборов — князь Дмитрий Вишневецкий мог получать с подвластных ему территорий выгоду на общую сумму до 3 тыс. грошей, а в общем — до 8 тыс. грошей, которая шла на удовлетворение его личных нужд, а не служебных потребностей. Словом, Черкассы и Канев приносили князю до пуда серебра ежегодно. И это не считая доходов с его «отчин» и «дедизн», т. е. наследственной земельной собственности, размер которых сегодня с определенной степенью вероятности установить вряд ли удастся по причине отсутствия сколько-нибудь достоверных сведений. Тем не менее, говоря о материальном содержании, которое могла обеспечить должность старосты Черкасского и Каневского, мы можем сделать вывод о том, что в денежном отношении князь Дмитрий Вишневецкий по меркам того времени был обеспечен достаточно сносно, во всяком случае — гораздо лучше многих своих современников из числа представителей княжеско-панской  аристократии Великого княжества Литовского, занимавших аналогичные административные должности.