Рыцарь Дикого поля. Князь Д. И. Вишневецкий - [20]

Все кардинально изменилось в жизни князя Д.И. Вишневецкого в сентябре 1549 года, когда в результате набега крымских татар на Черкасское воеводство в плен попал его родной дядя князь Федор Михайлович, и место старосты Черкасского и Каневского оказалось вакантным. Об этом несчастье Хроника Литовская и Жмойтская сообщает скупо, но емко: «Року 1549. Татаре перекопские вторгнули на Волынь и много шляхты и розмаитого люду набрали, и князя Вишневецкого з жоною поимали и до своей земли завели»[102]. В 1550 году на основании привелея (именного указа) Великого князя Литовский Сигизмунда II Августа эту административную должность занял князь Дмитрий, получив в пожизненное владение земли, которыми до этого в разное время управляли его отец, князь Иван Михайлович, и дядя, князь Федор Михайлович. С этого момента начала восходить военно-административная звезда нашего героя.

Старостами в Великом княжестве Литовском назывались должностные лица, которые руководили административной округой (поветом), выполняли военные и судебные функции в пожалованных им землях, именовавшиеся «староствами». Староства в XVI в. представляли собой государственные имения, предоставляемые королем и великим князем феодалам в пожизненное владение как вознаграждение за заслуги перед Польско-Литовским государством или лично перед монархом[103]. Староство Черкасское и Каневское было «гродовым», т. е. приписанным к судебно-административным центрам, и являлось пожизненным (на русский манер) кормлением князю Дмитрию Вишневецкому[104]. В этом отношении вряд ли можно согласиться с мнением Д.И. Эварницкого (Яворницкого) о том, что князь Д.И. Вишневецкий был полузависимым от Литвы феодальным сеньором[105], — он находился на службе у Великого князя Литовского и пользовался за это государственным имением.

Вслед за Д.И. Эварницким (Яворницким) тезис о самостоятельности князя Д.И. Вишневецкого повторяет Ш. Лемерсье-Келькеже, называющая его «крупным магнатом, православным по своему вероисповеданию, но бывшим полузависимым вассалом Великого княжества Литовского»[106]. Во-первых, как видно из приведенных выше данных о численности феодальной дружины рода князей Вишневецких, он был чрезвычайно далек от претензий на знатность, более того, — начинает упоминаться в великокняжеской раде только в начале XVI века, вместе с другими мелкоземельными фамилиями православного вероисповедания. Во-вторых, повторимся, Д.И. Вишневецкий был владельцем государственного имения — староства, полученного за заслуги его отцом и переданного ему в пользование и распоряжение по именному королевскому указу. Поэтому называть его «магнатом» или «полузависимым вассалом» вряд ли будет справедливо: в служебном и имущественном отношении он находился в полной юридической зависимости от великого князя Литовского, т. е. являлся его вассалом в западноевропейской традиции того времени. А факт того, что он эту зависимость нередко игнорировал, и подобное манкирование долгом вассала перед короной нередко сходило ему с рук, — яркий пример проявления субъективного влияния на объективный ход исторического процесса. В связи с этим можно предположить, что указанные исследователи интерполировали на более раннее время ту степень военно-политического могущества этого княжеского рода, которую он приобрел столетием позже, во времена князя Иеремии Михаила Вишневецкого.

Наиболее наглядно зависимость социально-имущественного положения князя Д.И. Вишневецкого как старосты от выполняемых им военно-административных функций по занимаемой должности на королевской службе мы можем проследить на примере материалов ревизии Черкасского и Каневского замков, произошедшей в феврале 1552 года[107]. Прежде всего, следует отметить, что князь Дмитрий как староста никак не был связан имущественно с управляемым ими землями: на территории Черкасского и Каневского поветов в собственность за ним не было закреплено никакого недвижимого имущества — ни клочка пашни или целины, ни господского дома, ни хозяйственных построек. Да и управлять хозяйственной жизнью вверенных ему областей он не мог, поскольку в то время те значились как «держание пана Ивана Хрщоновича»[108]. Плата за выполнением им своих служебных обязанностей по обеспечению внешней безопасности вверенных ему земель и поддержанию на них внутреннего правопорядка складывалась из денежного и натурального оброка, налагаемого на оседлое городское и сельское население, а также на полукочевых казаков, обитавших в тех местах, и приходящих или транзитно проезжающих торговцев.

По сути, социально-имущественный статус старосты в подначальных ему землях Великого княжества Литовского мало чем отличался от положения князя в Великом Новгороде двумя столетиями раньше, который являлся, выражаясь современным языком, «топ-менеджером» территории, уровень благосостояния которого напрямую зависел от степени эффективности его управленческой деятельности. По должности старосты князь Дмитрий Вишневецкий получал с подчиненных ему земель исключительно денежную и натуральную ренту, а поэтому, естественно, являлся только пользователем, а не полноправным владельцем государственных латифундий. А поэтому, строго говоря, с юридической точки зрения считать его по должности магнатом или даже феодалом мы не можем.