Рыцарь Дикого поля. Князь Д. И. Вишневецкий - [17]

.

Количество воинов, которые все князья Вишневецкие выставляли на великокняжескую военную службу во второй трети XVI века, позволяет нам судить о размерах земельной собственности их рода на Волыни и в других частях Великого княжества Литовского. Общеизвестно, что до 1544 года в Литве один вооруженный воин — шляхтич — выставлялся с 8 крестьянских служб или одного фольварка, т. е. дворянского поместья. В экономическую основу организации государственной службы шляхты была положена так называемая «волочная помера», получившая свое окончательное юридическое закрепление в «Уставе на волоки» 1557 года, хотя начала она применяться в отдельных местностях еще задолго до этого времени. Суть ее заключалась в том, что 8 крестьянских семей 2 дня в неделю отрабатывали барщину на земле шляхтича, создавая ему тем самым материальные условия для полноценной службы: тренировок в воинском искусстве, приобретении вооружения, доспехов, лошадей и иного снаряжения, за что получали в пользование от великого князя или панов рады земельный надел четко определенной площади («волоку»), точно установленный размер которой пришел на смену условным мерным бочкам посевного зерна для исчисления пахотной земли и условным возам сена для исчисления размера лугов. Квадратура волоки зависела от качества земли (для плохой, или «подлой», земли она была большей, чем для хорошей), но в среднем по Великому княжеству Литовскому ее площадь, по подсчетам литовского историка Эдвардаса Гудавичюса, равнялась 21,3 гектара[88]. Таким образом, размер земельных угодий одного фольварка равнялся 9 волокам (1 шляхетской и 8 крестьянским), что в итоге составляло 191,7 га. Исходя из этого, мы с большой долей вероятности можем вычислить общую земельную собственность князей Вишневецких на конец первой трети XVI столетия, равно как и каждого представителя этого рода в отдельности: так, князь Иван Михайлович владел без малого 10 тыс. га пахотной земли (точнее — 9968,4 га), а вместе с братьями — чуть более 16 тыс. га (16 102,8 га). Даже по современным меркам размер их латифундий впечатляет: он равен площади угодий 4–5 современных сельскохозяйственных предприятий средней полосы Центральной России. Значительную часть этих земель впоследствии унаследовал князь Дмитрий Вишневецкий.

По одним генеалогическим исследованиям, Дмитрий Иванович Вишневецкий был старшим сыном дворянина Короны Польской (1522) князя Ивана Михайловича и вдовы князя Януша Сангушко Анастасии Семеновны Олизар (Олизарич)[89] из рода смоленских князей. Другие исследователи возводят родословную его матери к румынским и даже сербским монархам[90], что, на наш взгляд, нуждается в дополнительном подтверждении после проведения источниковедческих исследований. Князь Дмитрий Иванович и его родные братья Андрей (?–1563), Константин (?–1574) и Зигмунд (?–1552) и их наследники составили старшую ветвь рода князей Вишневецких, в то время как потомки его родного дяди, князя Александра Михайловича (?–1555), — Михаил (1529–1584), Максим (?–1565) и Александр (1543–1577) образовали младшую ветвь этой фамилии[91]. Князья Вишневецкие оставили глубокий след как в истории Московского и Польско-Литовского государств, так и в истории отношений между ними. Историю Восточной Европы второй половины XVI и всего XVII столетия невозможно представить без участия и влияния на ход событий выходцев из этого рода. Ниже укажем наиболее ярких представителей этой русско-литовской княжеской фамилии.

Из представителей старшей — княжеской — ветви (помимо князя Дмитрия Ивановича и его отца) более известны родной брат нашего героя князь Константин Иванович (?–1574) и его сын — князь Константин Константинович (1564–1641). Первый из них, воевода Киевский, староста (наместник, получивший в пожизненное кормление одно из воеводств Речи Посполитой — О.К.) Житомирский в 1571–1574 гг., в 1569 году присягал на унию Литвы с Польшей и от имени всех православных волынских магнатов подал прошение польскому королю, в котором они выставили сохранение их вероисповедания как условие продолжения существования Польско-Литовского государства (итогом унии стал Виленский привелей 1569 года, в очередной раз подтвердивший равенство политических прав католического и православного дворянства Польско-Литовского государства, дарованное Трокскимо привилеем 1434 года).

Его сын Константин, староста Кременецкий и Черкасский (1620–1638), а затем — воевода Белзский (1636–1638) и «Русский» (1638–1641), перешедший в 1595 году в католичество, принял деятельное участие в судьбе Григория Отрепьева, более известного нам под именем Лжедмитрия I: познакомил его со своим свояком Юрием Мнишеком и, собрав вольницу, последовал за Лжедмитрием I в Московию, а после гибели самозванца участвовал со своим отрядом в осаде Троице-Сергиевой лавры в составе сил Яна Петра Сапегии и Александра Юзефа Лисовского и походе королевича Владислава.

Потомки князя Константина-младшего, будучи католиками, занимали значительные административные должности в Речи Посполитой: его старший сын Януш (1598–1636) был сначала, как и отец, старостой Кременецким (с 1629 года), затем — с 1633 года — конюшим великим коронным (в XVII веке — почетная должность при польском королевском престоле —