Рыцарь Дикого поля. Князь Д. И. Вишневецкий - [16]
Самое раннее известное нам изображение этого герба датируется 60-ми годами XVII столетия: полумесяц рогами вниз, на который водружен четырехконечный крест с такими же крестами на лучах; под полумесяцем — пятиконечная звезда, один луч которой направлен вниз[78]. Подобная геральдическая эмблематика использовалась князьями Вишневецкими вплоть до угасания их рода в 1744 году (род герба «Корибут», помимо князей этой фамилии, составляли также князья Збражские, Порыцкие, Корибут-Воронецкие, с Збража Воронецкие[79]). Более того, непродолжительное время, в годы королевского правления в Речи Посполитой Михаила Корибута Вишневецкого (1669–1673) этот герб являлся династическим символом Короны (т. е. Польши) и Великого княжества Литовского как составных частей Польско-Литовского государства, хотя его использование в качестве монетного чекана археологией или нумизматикой не зафиксировано[80].
Страницы Хроники Литовской и Жмойтской изобилуют сведениями о военных подвигах представителей этого княжеского рода — прямых предков Д.И. Вишневецкого. Так, в 1512 году его дед, князь Михаил Васильевич (1475–1517), являясь одним из военачальников союзной русско-литовской рати, предводительствуемой князем Константином Острожским, вместе со своими сыновьями участвовал в разгроме набега перекопских (крымских — О.К.) татар хана Менгли-Гирея под родовым замком Вишневец[81]. Пятнадцать лет спустя, в 1527 году, отец князя Дмитрия князь Иван Михайлович (вместе со своим родным братом князем Александром Михайловичем) был в числе русских, волынских, литовских и польских воевод «з рыцарством», нанесших жестокое поражение под Киевом крымскому царевичу, именуемому в летописной традиции «Малаем». После разгрома кочевники были преследуемы на расстоянии 40 миль, вплоть до местечка Ольшаницы, и у них было отбито до 80 тысяч угоняемых в рабство христиан «…з Руси, Подоля и Подгоря», все «добытки и здобытки», «…а татар на пляцу (на поле — О.К.) положили и побили всех 24.000, мижи которыми было и турков 10.000, а сам Малай царевич, утекаючий от двух литвинов, догнанный, зостал поиманным, которого Константин, гетман литовский (Константин Острожский — О.К.) казал обесити на голе едной и стрелами нашпиковати (привязать к столбу и расстрелять из луков — О.К.)»[82].
Ратная служба князя Ивана Михайловича нашла свое отражение также в Евреиновской летописи и Мазуринском летописце, которые называют его начальником «пенежных людей» (наемников, навербованных на военную службу за плату, по-польски «pieniądze» [пенёндзе] — деньги — О.К.) в составе гарнизона Киева при отражении набега крымских татар в «от сотворения мира 7038 году» (1530/1531)[83], и похода перекопских татар Белека-мурзы в 1538 году[84]на украинские земли.
Однако непрекращающиеся пограничные войны Речи Посполитой с Крымским ханством приносили княжескому роду не только ратную славу, но и горечь утрат кровных родственников. Так, находившийся с посольством при польском короле Сигизмунде II Августе боярин М.Я. Морозов доносил 24 сентября 1549 года царю Ивану IV Васильевичу о том, что «… пригнал в Краков гонец, а сказал, что приходили Крымские многие люди, и пришед, взяли князя Федора Вишневецкого в его новом замке с женой и со многими людьми, а замок сожгли, а до самого Вишневца не доходили»[85]. Об этом же пишет и Хроника Литовская и Жмойтская: «Року 1549. Татаре перекопские вторгнули на Волынь и много шляхты и розмаитого (разночинного — О.К.) люду набрали, и князя Вишневецкого з жоною поимали и до своей земли завели»[86]. Князь Федор был дядей князя Дмитрия, младшим братом его отца и являлся не единственным представителем этой фамилии, погибшим от рук крымских татар. Видимо, в том числе и жаждой кровной мести объясняется личная непримиримая и неукротимая вражда Д.И. Вишневецкого к роду ханов Гиреев и возглавляемому ими государству, вследствие которой частное лицо не только объявило личную войну суверенной стране, но и на протяжении нескольких лет довольно-таки успешно вело ее, умело используя в своих целях экономические, политические, военные, дипломатические противоречия между Московским царством, Польско-Литовским королевством и Крымским ханством.
В начале XVI века князья Вишневецкие были известны более своей военной доблестью, чем богатством и земельными латифундиями, которые они приобрели впоследствии. Так, по реестру 1528 года на службу Литовскому великому князю все Вишневецкие были обязаны выставить 84 конных воина, в том числе самое большое число среди них — 52 конника приводил с собой князь Иван Михайлович, отец героя нашего исследования. Это количество воинов не шло ни в какое сравнение с отрядами иных белорусско-литовских магнатов: личного войска князей Кезгайлов, насчитывавшего 768 служилых людей, дружины панов Радзивиллов, состоявшей из 621 воина, отрядов панов Гаштольдов и князей Острожских, имевших в своих рядах 466 и 426 конника соответственно; но, правда, превосходило число воинов князей Чарторыйских, выставлявших 55 человек, князей Соколинских — 40 конников, князей Пронских — 25 служилых людей, а тем более князей Лыко или Бердибяка, приводивших с собой всего по одному конному воину
