Рыцарь без меча - [116]

— Дамир… — прошептала Амма. — Как я боюсь за него!

* * *

Когда отец и сын вышли за околицу, Эдвин сказал:

— Может, я не должен был вас об этом спрашивать. Но я не могу думать ни о чём другом! Как вы поступите?

Дамир вздохнул.

— Ты лучше меня понимаешь, что это всё очень непросто, Эдвин. Чего я только ни передумал. Впрочем, кое-что решил.

— Что?

Они шли по дороге, от которой отходила тропинка вглубь острова. Дамир свернул туда.

— Во-первых, — продолжал он, — служить Рэграсу я не буду. Несмотря на то, что люди просят меня остаться. Каждый день подходят, говорят, что не хотят другого правителя. Но присягу Рэграсу я не дам. Лучше умру. Во-вторых, я обязан сохранить жизни людей. Вначале у меня были мысли поднять бунт — но ведь это бесполезно. Рэграс со своими солдатами просто раздавит нас.

— То есть вы выбрали уйти отсюда? Других вариантов нет.

— Не знаю, Эдвин. Я действительно ещё не знаю. Посмотрю по ситуации. Когда окажусь с Рэграсом лицом к лицу.

— Это меня и тревожит больше всего. Я прекрасно понимаю, как вам тяжело, отец. Но боюсь, что, увидев Рэграса, вы вспомните прошлое и поддадитесь чувствам. Я не прошу вас принять какое-то конкретное решение. Я прошу только не давать волю ярости. Неважно, есть для неё причины или нет.

Дамир ничего не сказал, просто ободряюще похлопал Эдвина по плечу. Они вышли к опушке леса и оказались на небольшом кладбище.

— Вот, здесь наша история, — произнёс Дамир. — Почти двадцать лет… Там первые могилы. Тех, кто умер зимой после того, как мы приехали сюда. Несколько человек так и не дождались весны… Там два брата, Керт и Бат. Один упал со скалы и разбился, второй через год погиб на охоте. А здесь Шен. Пока мы жили в Артиссе, я и не догадывался, какое у него верное сердце. Сколько он вынес вместе с нами — и всё время помогал нам с Аммой. Последний кусок, последнюю рубашку мог отдать. Хорошо, что он успел пожить спокойно. Но шесть лет назад страшная зима была, такие морозы. Он простудился и умер. Не смогли вылечить, как ни старались.

— А эти четыре, в стороне от остальных? — спросил Эдвин и тут же вспомнил рассказ капитана.

— Брит, наверное, говорил тебе, что одно время люди всячески пытались вернуться на материк отсюда?

— Говорил.

— Я запретил возвращаться под страхом смерти. Единственным нашим спасением была полная секретность. Но четверо сбежали и пробрались на корабль. Пришлось их повесить.

— Но за что?! За что, отец?! Они же не совершили никакого преступления! Их казнили только за то, что они могли бы совершить. А если бы они вернулись на материк, но никому не выдали тайну острова? Их убили просто из страха…

— А как иначе? Эдвин, мне это решение далось непросто. Но ты бы знал, что здесь творилось. Назревал бунт. Мы, первые, кто из Серого Города сюда попал, жили дружно. А те, кого Брит привёз потом… Тут есть и бывшие убийцы, и разбойники, и предатели. Прошлое этих людей меня не волновало. Но закон здесь я заставлял соблюдать каждого! Без исключений и послаблений. Если бы я не повесил этих четверых, крови было бы куда больше. Некоторые бы половину острова перерезали. Вон там лежат два старика, которые своей смертью умерли. На острове дожили свой век. И я горжусь тем, что сумел сделать их жизнь мирной и надёжной, так, что они ничего не боялись. Ради их покоя стоило наказать тех четверых.

— Но ведь можно было наказать иначе. Посадить под замок, лишить чего-то, выпороть, наконец! Зачем же убивать?!

— Я предупреждал, что каждый, кто попытается покинуть остров, будет повешен. Это — закон. Другого языка эти люди не понимают. Они были наказаны по закону, о котором знали. Они ведь прекрасно знали, на что идут.

— Брит говорил, что один был совсем мальчишка…

— Да взрослый уже. Почти четырнадцать лет. Если бы они добрались до материка, мы бы сейчас с тобой не разговаривали. Да, это тяжело. Я день их казни помню, как вчерашний. И глаза их помню. Но другого выхода не было. Не было! Так или иначе, эта казнь была моим решением, и она целиком на моей совести. А совесть моя спокойна.

Они медленно пошли прочь с кладбища по узкой тропинке. Эдвин задел ветку, с неё посыпались серебряные капли.

— Этот остров — моя жизнь и моя свобода, Эдвин. И моя гордость. На нём хорошо живётся каждому. Никто не жалуется. Я отвечаю за его благополучие, за каждого жителя — с первого дня, как мы сюда приплыли. Теперь Рэграс хочет подчинить остров себе. Это понятно. И то, что жить, как раньше, мы не сможем, тоже понятно. Но это мой остров. Я люблю его. Просто бросить его и уйти я не смогу. Не смогу предать эту землю, тех, кто на ней живёт, и тех, кто жил.

— Я хотел рассказать вам о Рэграсе то, чего вы не знаете, отец. Я далеко не в восторге от него самого и от его методов. Но… Рэграс ведь тоже когда-то стал жертвой предательства, — и Эдвин рассказал всё, что знал о прошлом короля. Дамир выслушал внимательно, ни разу не перебив.

— Сейчас он вернул власть, которая принадлежит ему по праву, — продолжал Эдвин. — Он законный король, по крови. И Фид это подтвердил и помог ему занять трон. Да, Рэграс жесток. Но любой правитель такого уровня жесток… Многие вещи делались без его ведома. В Серый Мир вас отправил Тербек, а не Рэграс. Я знаю точно, что Рэграс честен и держит данное слово. И вовсе не призываю вас служить ему. Сам не хотел бы ему служить… Но я уверен, что вопрос с властью на острове надо решить в первую очередь мирно. Это — главное! Потому что все тут по-своему правы или верят, что правы. И какое бы решение ни было принято, обязательно останутся недовольные. Всем хочется справедливости, но никто не найдёт справедливости, пока в нём есть ненависть и жажда мести!