Рыбка по имени Ваня - [16]
Собрали сумку, поехали на остановку, автобус отправлялся в 15.00.
Как говорится, ничто не предвещало. Объявили посадку, Иван вынул билет.
— Гм. Ничего себе.
В билете было написано время отправления на два часа раньше: «13.00». При покупке не обратил внимания.
— Эх ты, человек рассеянный с улицы Бассейной, — пожурила Анна. Не преминула напомнить, пользуясь случаем: — Сейчас ты потерял четыреста рублей, а в следующий раз из-за рассеянности можешь потерять жизнь.
На них начали оглядываться. Ивана передёрнуло от её слов.
Анна не заметила, продолжала:
— Ну да не страшно. Ещё ничего не потеряно. По-моему, за опоздание просто берётся процент.
У сына вмиг знакомо напряглось и замкнулось лицо. Стало решительным, помрачнело, потемнело. Анна заранее расстроилась, насторожилась:
— Уж не хочешь ли ты купить новый билет?
— Да, именно так и сделаю. Я тысячу раз читал эти их правила перевозок. Там чётко сказано: при опоздании пассажир должен платить заново.
— Ну, хорошо, хорошо, — испугалась Анна. Сделала голос ласковым, воркующим — хотя помнила, что такой её тон больше всего и «бесил» сына. — Давай только спросим у кассира. Скажет «платите» — заплатим…
— Нечего тут спрашивать, — ещё больше посуровел Иван. Полез в кошелёк, начал выпрастывать из пачки тысячную купюру (снова папаша щедро снабдил).
— Просто узнаем, — настаивала Анна.
— Нечего тут узнавать.
Она, как девчонка, встала на цыпочки, легко цапнула из его рук билет. Стала подниматься по ступенькам… И тут Иван сзади вцепился в рукава её пальто, начал отдирать руки от столбика. Мягко, но настойчиво пытался не пустить, вытащить из салона. Между матерью и сыном завязалась почти маленькая драчка. Ужас!
Анна, запыхавшись, всё же пробилась к кассиру:
— Девушка, такая оказия… По невнимательности проглядели дату отправления.
Кассир улыбнулась:
— Придётся заплатить 76 рублей неустойки.
— Вот видишь, — обернулась Анна к сыну: — 76 рублей… — и осеклась. У сына было отрешённое, страшное, помертвелое лицо.
Выскользнула из автобуса. Бежала, не поднимая глаз, хотелось рыдать, выть. Как хорошо, что чёрные очки с собой: можно сделать вид, что снег слепит глаза.
Когда зазвонил телефон, радостно схватила: Иван устыдился, хочет извиниться. Нет, не он.
Дала огромный круг по городу, чтобы успокоиться. И всю дорогу мысленно говорила, говорила, говорила с Иваном. Упрекала, возмущалась, уговаривала, объясняла. Господи, как он будет жить — сразу обдерут как липку! Где, когда проглядела? Воспитывала, чтобы был мягок с мамой, и твёрд и решителен с чужими, умел отказывать — а всё вышло наоборот?!
Но, погуляв, остыла. Как всегда в споре, поставила себя на сторону противной стороны.
Почти взрослый мужчина, с бородкой, с усами. Типичная сумасшедшая мамаша, как наседка, кудахчет, укрывает его крылами… На чужих взглядах, на виду всего автобуса… Хотя, что ей дело до них, чужие они и есть чужие.
Позвонила первая:
— Прости, сынок, что унизила тебя при всех.
Ожидала в ответ, как всегда:
— И ты меня прости, люблю.
А он отчеканил сквозь зубы:
— Никогда. Не вырывай. Ничего. Из моих. Рук. Ещё. Раз. Хочу зарубить на твоём носу. Я взрослый. Все. Вопросы. Решу. Сам. Вечером поговорим.
Анна почувствовала что-то вроде дежавю. Вот так, набухшим от злобы голосом, властно говорил с ней первый муж. Как хозяин с непослушной собакой. Она-то думала, что развелась с ним, избавилась, свободна от него. А муж никуда не делся: вот он, остался с ней. В виде сына, унаследовавшего его гены.
И тогда Анна обратилась к проверенному, испытанному эпистолярному жанру. Несколько сумбурно:
«Ещё раз прокручиваю вчерашнее.
Первый вариант.
Я: Ты собираешься платить за билет?
Иван № 1, безапелляционно: Да. Я тысячу раз читал их положения и знаю, что в таких случаях покупают новый билет.
Я: Но давай просто спросим. Если что, купишь новый билет…
Иван, которого достали родители своей гиперопекой: Ни в коем случае, я сам знаю, что делать. Точка.
Второй вариант.
Я: Ты собираешься платить за билет?
Иван № 2: Да. Я тысячу раз читал их положение…
Я: Давай для начала спросим…
Иван № 2 (пожимая плечами, спокойно, равнодушно, рассеянно, ибо дело не стоит выеденного яйца): Хорошо. Я спрошу, но на всякий случай приготовлю деньги».
…Люблю тебя, сынок. Хотя любви нам еще учиться и учиться. Ты прав: только Бог умеет нас любить.
Заметь, в этой ситуации мы, самые близкие люди, причиняли боль и не церемонились и не жалели друг друга, и били друг друга наотмашь (в переносном смысле). И очень болело сердце.
Кассирше было по фиг, она чужой человек. «Казаться» перед чужими — зачем?
Решили дело миром, полюбовно. Что временно Анна не провожает Ивана. Во избежание эксцессов, так сказать.
Перед выходом скороговоркой напоминала: «Ключи, телефон, кошелёк — на месте?».
Просматривала тайком билет. Был уже подобный инцидент, с точностью до наоборот. Приехали, а на остановке пусто. До автобуса ещё три часа.
Что поделать, рассеянность раньше нас родилась. Иван вечно витает в облаках, считает звёзды. Ищет себя в этом мире. Бросается из религии в рок, из рока в философию, из философии в психологию. Сочиняет музыку, кладёт на неё стихи. Преподаватели в один голос твердят: «Всесторонне одарённый, интересный молодой человек».
Сын всегда – отрезанный ломоть. Дочку растишь для себя, а сына – для двух чужих женщин. Для жены и её мамочки. Обидно и больно. «Я всегда свысока взирала на чужие свекровье-невесткины свары: фу, как мелочно, неумно, некрасиво! Зрелая, пожившая, опытная женщина не может найти общий язык с зелёной девчонкой. Связался чёрт с младенцем! С жалостью косилась на уныло покорившихся, смиренных свекрух: дескать, раз сын выбрал, что уж теперь вмешиваться… С превосходством думала: у меня-то всё будет по-другому, легко, приятно и просто.
Не дай Бог оказаться человеку в яме. В яме одиночества и отчаяния, неизлечимой болезни, пьяного забытья. Или в прямом смысле: в яме-тайнике серийного психопата-убийцы.
«Главврач провела смущённую Аню по кабинетам и палатам. Представила везде, как очень важную персону: – Практикантка, будущий врач – а пока наша новая санитарочка! Прошу любить и жаловать!..».
Иногда они возвращаются. Не иногда, а всегда: бумеранги, безжалостно и бездумно запущенные нами в молодости. Как правило, мы бросали их в самых близких любимых людей.Как больно! Так же было больно тем, в кого мы целились: с умыслом или без.
И уже в затылок дышали, огрызались, плели интриги, лезли друг у друга по головам такие же стареющие, страшащиеся забвения звёзды. То есть для виду, на камеру-то, они сюсюкали, лизались, называли друг друга уменьшительно-ласкательно, и демонстрировали нежнейшую дружбу и разные прочие обнимашечки и чмоки-чмоки. А на самом деле, выдайся возможность, с наслаждением бы набросились и перекусали друг друга, как змеи в серпентарии. Но что есть мирская слава? Тысячи гниющих, без пяти минут мертвецов бьют в ладоши и возвеличивают другого гниющего, без пяти минут мертвеца.
Любите про маньяков – вам сюда. Ну и герои собрались в этой книге: просто паноптикум живых мертвецов. Иногда они маскируются, и их не отличить от людей, живущих между нами. Тогда они особенно опасны. Причём дамы-«зомби» не отстают от сильного пола. Кого-то обязывает к жутковатым поступкам профессия: похоронный фотограф. А кто-то просто слишком нежно любит свою маленькую дочку и ради неё готов на всё.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
Что происходит с Лили, Журка не может взять в толк. «Мог бы додуматься собственным умом», — отвечает она на прямой вопрос. А ведь раньше ничего не скрывала, секретов меж ними не было, оба были прямы и честны. Как-то эта таинственность связана со смешными юбками и неудобными туфлями, которые Лили вдруг взялась носить, но как именно — Журке невдомёк.Главным героям Кристиана Гречо по тринадцать. Они чувствуют, что с детством вот-вот придётся распрощаться, но ещё не понимают, какой окажется новая, подростковая жизнь.
Ирина Ефимова – автор нескольких сборников стихов и прозы, публиковалась в периодических изданиях. В данной книге представлено «Избранное» – повесть-хроника, рассказы, поэмы и переводы с немецкого языка сонетов Р.-М.Рильке.
Сборник «Озеро стихий» включает в себя следующие рассказы: «Храбрый страус», «Закат», «Что волнует зебр?», «Озеро стихий» и «Ценности жизни». В этих рассказах описывается жизнь человека, его счастливые дни или же переживания. Помимо человеческого бытия в сборнике отображается животный мир и его загадки.Небольшие истории, похожие на притчи, – о людях, о зверях – повествуют о самых нужных и важных человеческих качествах. О доброте, храбрости и, конечно, дружбе и взаимной поддержке. Их герои радуются, грустят и дарят читателю светлую улыбку.