Рыбка по имени Ваня - [15]
Еда — это просто набор калорий и микроэлементов. Не ищи подвоха, не воспринимай мою заботу как хитроумно продуманный способ давления и коварное родительское посягательство на твою независимость и взрослость».
Осенью Анна купила для сына дорогущую морозилку. Забила зеленью, свежими ягодами (живые витамины), борщовыми заготовками. Спустя полгода приехала, заглянула: морозилка стоит почти нетронутая!
Тем не менее, продолжала собирать сумки. Сын сунул туда любопытный нос.
— Снова сырники.
— Внизу отборная картошка, мёд… Лук и чеснок дядя Паша принёс: у него дача в лесу, всё экологически чистое. Сверху положила баночку рыбки, залила маслом… — Анна всегда немножко внутренне мандражировала, вибрировала, собирая «гостинцы». Пардон, не гостинцы — Троянского коня в сумке, насилие над свободой сына.
Недавно она наткнулась на дальний магазинчик. Там — вот чудо-чудное, диво-дивное у нас в России! — продавали свежайшую рыбу. Анна мариновала её по своему рецепту, получалось слабосолёно, нежно, жирненько: пальчики оближешь.
— Приедешь — и ничего готовить не надо, — униженно, суетливо уговаривала Анна. — Отваришь на ужин картошечки, сверху лук колечками…
— Позволь мне самому решать, чем ужинать. Я взрослый человек. Может, я хочу… квасу с хреном хочу!
— Если бы ты был взрослым человеком — не акцентировал бы внимание на таких мелочах, — обиделась Анна. — До тех пор, пока ты воюешь с маминой едой — ты капризный маленький мальчик. И никто тебя не заставляет есть рыбу сегодня. Положи в холодильник — когда захочешь, разморозишь.
— Позволь мне самому решать, когда и чего размораживать. У меня чувство, что ты подсматриваешь мою жизнь. Шпионишь. Ведёшь наблюдение онлайн. Что в моей квартире всюду развешаны скрытые камеры.
— В моей квартире, — тихо поправила Анна.
— Ага. То есть, раз квартира твоя — я обязан жить по твоим правилам! Есть еду, которую ты назначаешь. Это такой рычаг воздействия на меня?! — вскипел Иван.
— Боже, — ужаснулась Анна. — Если бы нас сейчас слышали: из-за какой ерунды мы цапаемся.
Нет, конечно: они часто и много говорили о других важных вещах. Обсуждали просмотренные вместе фильмы, прочитанные книги, что интересного случилось за неделю. О жизни, как они её понимают.
Хотя, с какой стороны посмотреть. Ерунда… «Ты есть то, что ты ешь».
Имеется такая рубрика «Журналист меняет профессию». Анна оделась затрапезно и устроилась в кафе судомойкой. Вроде от кухни работала далеко — а такого насмотрелась! Теперь за километр общепит обходит. Не обходит — обегает, как зачумлённый: чур, чур меня!
На плите в кухне стояла громадная сковорода. В ней чёрное масло не менялось месяцами: колыхалось тяжёлой ядовитой смолой. В ту смолу валилось и жарилось всё подряд: котлеты так котлеты, пирожки так пирожки, блины, картошка, овощи…
Каждое утро заведующая производством, закинув ногу на ногу, по телефону общалась со знакомыми хозяевами магазинов. Орала на всю кухню:
— Картошка сильно позеленела? Вези больше, кто увидит! Ну и что, что банановая слизь по ящику растеклась. Соскребём: рулетики, тортики наделаем. Ветчина в плесени? Пойдёт в пиццу, в салат — сожрут за милую душу…
Когда не привозили тухлые продукты — такой день заведующая производством считала прожитым зря. Готовить из свежего — острый нож в сердце.
Статья так и не вышла. Хозяйка кафе почуяла неладное. Анну со скандалом уволили, мобильник с записями и съёмкой изъяли, компромат удалили. В газету прислали юриста. И уже не кафе грозили судебные иски — а редакции, что без санкции вторглась на частную территорию.
Хозяйка действовала методом кнута и пряника. В кабинет редактора была внесена громадная, запечённая целиком телячья нога (потом кабинет месяц копчением вонял), дорогой набор с коньяками.
А что Анна рисковала здоровьем, а может, и жизнью, что месяц горбатилась над раковиной с грязными тарелками — это ничего.
— Мам, снова страшилки про общепит? Сколько можно?! Я взрослый — сам решу, что мне есть.
И продолжал заказывать на дом быструю еду. Питался вместе с однокурсниками в кафе и столовках, которыми заправляли такие вот бабищи завпроизводством, без стыда, без совести — по сути, убийцы…
И — Анна с болью наблюдала: какая вокруг болезненная молодёжь… Снулая, вялая, с личиками бледненькими до зелени, одутловатыми — с ежедневной-то отравы. С таким общепитом и террористов не надо.
У сына на курсе платно учились несколько джигитов. Глаза блестящие, что называется, не замутнённые интеллектом. Сами румяные, прыщут соками и жизненной энергией. Кровь с молоком. Тугие, смугло-розовые (пэрсики!) — не ущипнёшь. Ещё бы: вскормленные на молочных барашках, вспоенные на домашнем молочке.
В студенческих столовках питаться брезговали. Тех, кто туда ходил, презрительно называли «падальщики». Сами ездили на окраину в свою халяльную шашлычную. Оттуда каждое утро доносилось предсмертное блеяние и страшно пахло свежей кровью.…
Да, чему были посвящены письма Анны и сына. С точки зрения постороннего человека — чуши несусветной. Но разве не из чуши несусветной, не из мелких деталей, — на 90 процентов состоит наша жизнь?!
Сын всегда – отрезанный ломоть. Дочку растишь для себя, а сына – для двух чужих женщин. Для жены и её мамочки. Обидно и больно. «Я всегда свысока взирала на чужие свекровье-невесткины свары: фу, как мелочно, неумно, некрасиво! Зрелая, пожившая, опытная женщина не может найти общий язык с зелёной девчонкой. Связался чёрт с младенцем! С жалостью косилась на уныло покорившихся, смиренных свекрух: дескать, раз сын выбрал, что уж теперь вмешиваться… С превосходством думала: у меня-то всё будет по-другому, легко, приятно и просто.
Не дай Бог оказаться человеку в яме. В яме одиночества и отчаяния, неизлечимой болезни, пьяного забытья. Или в прямом смысле: в яме-тайнике серийного психопата-убийцы.
«Главврач провела смущённую Аню по кабинетам и палатам. Представила везде, как очень важную персону: – Практикантка, будущий врач – а пока наша новая санитарочка! Прошу любить и жаловать!..».
Иногда они возвращаются. Не иногда, а всегда: бумеранги, безжалостно и бездумно запущенные нами в молодости. Как правило, мы бросали их в самых близких любимых людей.Как больно! Так же было больно тем, в кого мы целились: с умыслом или без.
И уже в затылок дышали, огрызались, плели интриги, лезли друг у друга по головам такие же стареющие, страшащиеся забвения звёзды. То есть для виду, на камеру-то, они сюсюкали, лизались, называли друг друга уменьшительно-ласкательно, и демонстрировали нежнейшую дружбу и разные прочие обнимашечки и чмоки-чмоки. А на самом деле, выдайся возможность, с наслаждением бы набросились и перекусали друг друга, как змеи в серпентарии. Но что есть мирская слава? Тысячи гниющих, без пяти минут мертвецов бьют в ладоши и возвеличивают другого гниющего, без пяти минут мертвеца.
Невыдуманные рассказы о девочках, девушках, женщинах. Одна история даже с криминальным налётом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Улица Сервантеса» – художественная реконструкция наполненной удивительными событиями жизни Мигеля де Сервантеса Сааведра, история создания великого романа о Рыцаре Печального Образа, а также разгадка тайны появления фальшивого «Дон Кихота»…Молодой Мигель серьезно ранит соперника во время карточной ссоры, бежит из Мадрида и скрывается от властей, странствуя с бродячей театральной труппой. Позже идет служить в армию и отличается в сражении с турками под Лепанто, получив ранение, навсегда лишившее движения его левую руку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это история о матери и ее дочке Анжелике. Две потерянные души, два одиночества. Мама в поисках счастья и любви, в бесконечном страхе за свою дочь. Она не замечает, как ломает Анжелику, как сильно маленькая девочка перенимает мамины страхи и вбирает их в себя. Чтобы в дальнейшем повторить мамину судьбу, отчаянно борясь с одиночеством и тревогой.Мама – обычная женщина, та, что пытается одна воспитывать дочь, та, что отчаянно цепляется за мужчин, с которыми сталкивает ее судьба.Анжелика – маленькая девочка, которой так не хватает любви и ласки.
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.Во второй выпуск вошли произведения 19 авторов, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.
Какова роль Веры для человека и человечества? Какова роль Памяти? В Российском государстве всегда остро стоял этот вопрос. Не просто так люди выбирают пути добродетели и смирения – ведь что-то нужно положить на чашу весов, по которым будут судить весь род людской. Государство и сильные его всегда должны помнить, что мир держится на плечах обычных людей, и пока жива Память, пока живо Добро – не сломить нас.