Рыбин Гуд - [3]

Дело было сделано. Стоявший на карачках смуглый неумело закатывал куда-то под затылок глаза, пытаясь сделать вдох блокированными лёгкими. Удар Рыбина пришёлся на тот момент, когда выдох почти весь ушёл на последнюю фразу, и обморок от кислородного голодания мозга опережал включение вегетативной нервной системы дыхания. Второй рэкетир, после мощного удара врезавшийся спиной в толпу любопытствующих покупателей, валялся на чьих-то книгах. Сотрясение мозга ему точно было обеспечено. Третий лежал на боку и, скуля, сучил ногами, проверяя руками плачевное состояние своего бывшего мужского достоинства. Из всех троих он сейчас был самым опасным. Рыбин не сомневался в том, что рэкетиров здесь может быть не меньше десятка и, подняв крик, этот недобиток мог вызвать подмогу.

Рыбин поднял своего спарринг-партнёра с земли за поношенную и лживую куртку, поставил его на устойчивые четвереньки, и ребром ладони резко рубанул его по печени.

Скулёж перешёл в хрюканье, и парень лёг на землю уже основательно. Рыбин знал, что тот теперь довольно долго будет дышать крохотными порциями, и ни о каком полноценном крике не может быть и речи.

А самому Рыбину следовало отсюда быстрейшим образом сматываться. Очень может быть, что кто-то из уголовной команды был свидетелем побоища, и сейчас собирает в кучу своих.

У Рыбина было в запасе некоторое время. Рэкетиры не сунутся, не оценив обстановку и не исключив организованного отпора. Не меньше двух минут им потребуется на элементарные сборы, ещё примерно столько же — на принятие окончательного решения.

— Вот так и надо платить налоги… — сказал Рыбин негромко своему бывшему, обалдевшему от происшедшего, соседу по торговле.

Рыбин быстро собрал не проданные остатки своих книг в дипломат, и обыскал парней.

Добычей стали несколько пачек денег, газовый пистолет, два газовых баллончика и изящная финка ручной работы. Рыбин скидал и всё это в свой дипломат.

— Это мои боевые трофеи… Имею право… — Рыбин сказал это достаточно громко, чтобы услышали не единицы. Может быть, его активный индивидуальный пример в следующей подобной ситуации спровоцирует хотя бы троих-четверых. Номер был весьма эффективным и показательным…

Деньги полагалось раздать пассивным жертвам рэкета, но, конечно же, не сейчас. Сейчас следовало банально рвать когти, что Рыбин с удовольствием и сделал. Он нырнул в окружавшие «Яму» кусты и, прикрываясь ими, покинул поле боя и его окрестности.

Рыбин на всякий случай подстраховался и долго шёл пешком, прежде чем сесть на трамвай.

Погони он не заметил. Или преследования вообще не было, или оно пошло по ложному следу. Собственно, Рыбин был не такой уж большой рыбой, чтобы ради его поимки бросать такою сочную плантацию денежных купюр. Рыбин один, а золоторунных овец много. Он уже почти не сомневался в том, что, начни он раздавать сейчас людям их же деньги, они бы от них отказались во избежание конфликтов с рэкетирами. Рыбин пришёл и ушёл, а они остаются на лугу. И волки — тоже… И худой мир для здравомыслящего коммерсанта тоже лучше доброй ссоры…

Трамвай сам довёз Рыбина до центрального городского рынка и застрял из-за пробки впереди. Рыбин был слегка возбуждён недавним боестолкновением, нервное напряжение требовало какой-то физической разрядки, поэтому он выбрался из трамвая и пошёл пешком прямо через рынок. Длинные ряды с овощами, фруктами и барахлом не задержали его внимания, а вот торговцы книгами возродили к жизни идею не тащить свои обратно домой. Людей в рядах было более чем много, но место для Рыбина нашлось. Он примостился возле забора, чуть приоткрыл дипломат, прикрыв его от посторонних взглядов спиной, перепрятал боевые трофеи во внутренние его кармашки, и стал выкладывать из него книги прямо на землю.

Его тут же по-приятельски похлопали по плечу. Рыбин удивлённо обернулся, не надеясь встретить здесь своих друзей.

…Их было двое. Постарше тех, что в «Яме», и поздоровее. Правда, униформа на них была та же.

— За место полагается платить, дорогой, — нравоучительно сказал бугай со слегка отвислым животом и такими же жирными бицепсами. Здоровья в нём было с избытком, правда, в ущерб мобильности. Его напарник выглядел профессиональной шестёркой, максимум — десяткой.

Рыбин огляделся.

— Ещё такие же есть?.. — спросил он воинственно.

— Кто? — спросил бугай, поглаживая сильные руки, прущие из закатанной по локти куртки. Мощное брюхо колыхалось, нависая над книгами Рыбина.

— Дураки… — презрительно сказал Рыбин. У него не было ни желания, ни настроения разыгрывать очередной спектакль. Правая нога утонула коленом в брюхе бугая, снарядом отбросил его на затрещавший от натуги забор, а неопределённая цифра даже и не пыталась сопротивляться, смиренно приняв сокрушительный удар ребром ладони по шее.

Это был уже почти налаженный конвейер. В дипломат нырнули новые пачки денег, два газовых баллончика, и кастет. Собрать с земли немногие книги было минутным делом, и Рыбин предусмотрительно затерялся в рыночной толпе. Часто оглядываясь, он попетлял по торговым рядам, прежде чем покинуть рынок, поменял несколько трамваев, добираясь до дому, и последний пеший бросок сделал, держа в кармане газовый пистолет.