Рыбари и виноградари - [69]

Глаза скрывались за солнечными очками, на шее невесомой паутинкой клубился белоснежный шарфик. Не определившись, отвёл взгляд.

Столик стоял прямо у парапета. Виноградные лозы увивали террасу ажурным сводом с тяжёлыми гроздьями чёрных ягод. Среди них странно сияли маленькие отблески заката — красные лепестки роз. Чёрное и красное. Жизнь и смерть. Розы были отданы людьми на заклание. Вредители-насекомые поедали нежные цветы, не трогая виноград. Невинные агнцы жертвовали собой ради будущего вина — «Крови Христовой». Наверняка для них найдётся место на райских клумбах.

Вспыхнул прощальным золотом далёкий крест на синих куполах маленькой церквушки. За ним открывалась пугающая и завораживающая панорама моря, от которой захватывало дух и хотелось присесть поближе к надёжному полу, чтобы не оказаться унесённым туда, в эту бездну, у которой действительно не было дна…

Преображённая мистерией реальность выглядела необычно. Даже горизонт, этот недосягаемый ориентир, прямой и неизменный, всегда на своём месте, вдруг запрыгнул куда-то ввысь и висел прямо перед глазами, словно только что отхлебнул из всех бокалов собравшихся гостей. Вслед за ним и море встало дыбом, отчего око вулкана на маленьком острове было не где-то далеко внизу, а страшным образом разместилось почти напротив, не мигая уставившись глаза в глаза. Кто первый моргнёт? Явно не баронесса.

Несмотря на вечер, было жарко, и Максим с удовольствием чувствовал морозную свежесть и сладкий вкус любимого коктейля «Александр». Мир, в который нас запихнули, был бы совсем неплох, добавь Господь больше шоколада в рецепт вселенной.

— Вообще-то это женский коктейль, — прервала молчание Селин. — Он был придуман для королевы Англии и назывался «Александра». Но почему-то полюбился многим мужчинам, после чего имя чуть подправили.

Закат наступал, меняя краски, успокаивал, смягчал цвета и контрасты. Тени удлинялись и таяли в общей дымке. Дневная тревожность под воздействием алкоголя уходила. Казалось, мир постепенно прятали за старинное золотистое стекло.

Максим подумал, что в драматургии перед кульминацией происходит момент расслабления. Возможности нервной системы не безграничны. Поэтому натянутые нервы следует слегка отпустить, прежде чем безжалостно затянуть вновь.

Тысячи людей любовались закатом, а из невидимых песчаных часов неумолимо утекало время. Каждую секунду. Оставалось уже менее тридцати часов до катастрофы. Почему Селин ничего не предпринимает?

Солнечный диск неумолимо приближался к горизонту. Вселенная приступила к развязке. Из динамиков зазвучала тревожная скрипка, к ней добавились всхлипы флейты. Музыка обволакивала, возбуждая трепещущие клетки тела. Наконец солнце коснулось моря. Мир вспыхнул оранжевым сиянием, воды превратились в жидкое раскалённое золото. На поверхности заплясали бусины жемчужной ряби, рассыпались на миллиарды искр и затем медленно растворились в лаве расплавленного металла.

Зрители замерли, перестав говорить, смеяться и даже шевелиться.

«Что произойдёт сейчас? — подумал Максим. — Море вздуется ослепительным огненным пузырём, земля содрогнётся, звёзды осыплются, и галактики раскалённой россыпью побегут друг от друга?»

Взрыва не случилось. Алый диск солнца безвозвратно утонул в темнеющем море. Жизнь продолжалась. Вновь зажужжал многоголосый людской хор. Люди делились друг с другом пережитыми ощущениями. Раздались аплодисменты. Как в театре после окончания спектакля. Но солнце на бис не появилось. Оно уже помолилось и легло спать, погасив свет и подоткнув одеялко.

Быстро темнело. Вокруг зажигались разноцветные огоньки. После заката пейзаж стремительно менялся. Луна запаздывала на работу. С ярко освещённой террасы бара море казалось просто бархатной темнотой, загородившей полнеба. На сцену опустился чёрный занавес, расшитый блёстками звёзд.

Но Максим был уверен, что за занавесом что-то готовится. Первое действие закончено, начинается второе.

Свет от мечущегося прожектора на мгновение ослепил. Возникло чувство, будто за ним наблюдают. Так и есть. У столика кто-то появился. Девушка, невысокая, хрупкая и пропорционально сложённая. Худенькое гибкое тело, точёные округлости которого сразу уводили от мысли, что перед тобой подросток. Даже беглый взгляд ловил женственный изгиб бедра, волнующие линии стройных ног. Её волосы были ярко-золотого цвета, как уцелевший кусочек скрывшегося солнца. Простое бежевое платье, чудесные белые зубы. Детские веснушки около тёмных умных глаз рано повзрослевшего ребёнка.

Максим подумал, что момент её появления был выверен идеально. Он оценил профессионализм режиссёра: смертельная опасность в качестве завязки, немного алкоголя, успокоившего напряжённые нервы, музыка и романтичный закат. И встреча с прекрасной незнакомкой.

«Она играет жизнью и людьми», — подумалось о Селин. При этом он понимал: цель достигнута, если в её театре было задумано, чтобы девушка произвела впечатление.

— Обещанный сюрприз! София, — представила незнакомку баронесса.

— Привет, — произнесла София. Её голос был вполне обычным.

Максим привстал, помогая подвинуть свободный стул.