Рядом с врагом - [27]

— У нас тихо тут… Отдохнете, подышите свежим воздухом…

— Санаторий, одним словом… — пробовал шутить боец, но закашлялся и еле удержался в седле.

— Ты сиди… Санаторий! Увидишь, какой тут санаторий.

Опанас Гаврилович не мог скрыть своего недовольства. У них здесь целый гарнизон, можно сказать, создан. Партизанский отряд разворачивается вовсю, а эти, наверное, подумали совсем иначе.

— Сидим, думаешь, сложа руки?.. — продолжал ворчать старик. — Как бы не так… Здесь действовать по-настоящему собираются. А ты, санаторий.

— Да я, отец…

— Молчи, молчи… — уже спокойней приказал Опанас Гаврилович и, чтобы сменить тему разговора, похвалил коня. — Ишь, дорогу изучил! Чувствует животина, где его дом.

В лагере Опанас Гаврилович определил своих новых знакомых в землянку. Дал распоряжение о продуктах.

— Кормить без спешки. Немножечко, а то после голодовки и от доброго хлебосольства можно протянуть ноги.

Перед командиром и Шерали партизанский интендант извинился:

— Не стал к вам тащить ребят… Ветерком чуть не сдуло с коня. Вы уж сами пойдите к ним, там побеседуете.

— Поговори, комиссар, — предложил Степан Иванович. — Познакомься… Кем мы еще располагаем.

Сейчас вот и решил Шерали поближе познакомиться с новыми бойцами.

Войдя в блиндаж, который в шутку называли «рестораном», он увидел в тесном кольце партизан «новеньких». Тут же хлопотала тетушка Матрена, сгорбившаяся после трагической гибели внука; она убирала со столов посуду, приводя «ресторан» в порядок.

Первым делом комиссар поздоровался с ней:

— Здравствуйте мать. Помогают вам ребята, не устаете?

— Не устала я. В труде выросла. А ребята помогают. На них не обижаюсь.

Старуха глядела печальными глазами на комиссара, такого внимательного и заботливого. Ведь у него тоже большое горе, а держится.

Только утром она слышала, как Бахтияр приставал к отцу с одним и тем же вопросом:

— Когда же мама приедет?

— Скоро… Очень скоро, Бахтияр, — успокаивал Шерали малыша, отводя глаза в сторону.

— А какие игрушки она привезет? — допытывался сын. — Заводную машину привезет? Да, папа?

Рука у Шерали задрожала, когда он стал гладить голову малыша.

— Привезет… Обязательно…

Тетя Матрена поспешила скрыться в кухне, чтобы никто не мог увидеть ее слез, услышать приглушенных рыданий.

Вот и сейчас комиссар бодр и весел, расспрашивает о делах.

Бойцы молча стояли, слушая разговор комиссара с поварихой.

— Садитесь, садитесь, товарищи… — предложил Шерали. — Эге, да я вижу, в нашем полку прибыло?

Партизаны потеснились, уступая Султанову место. Он уселся и оглядел всех. Взгляд его невольно задержался на одном из «новеньких».

— Откуда вы, товарищ?

— Из Ферганы…

— То-то я смотрю — земляк, не иначе. Бывал я часто в ваших краях. Может, и встречались, а может, и нет.

— В другом месте пришлось свидеться, — вздохнул кто-то из партизан.

— Да, в другом, — задумчиво повторил комиссар. — Что ж, будем дружно жить и в другом месте. Так, товарищ?

— Кенджа Максудов, — назвал себя солдат. — Обязательно будем… И еще повоюем.

— Конечно, повоюешь, — кивнул, соглашаясь, Султанов. — Только нужно поправиться. Сейчас выглядишь, что хлопчатник без воды. Но у нас встанешь крепко на ноги. Откуда же вы шли?

Кенджа с товарищем служили в одной из саперных частей, стоявших недалеко от границы. С первых же дней войны часть в непрерывных боях отходила на восток.

— Фашисты теснили нас. Тяжело сейчас вспоминать, как мы оставляли врагу километр за километром, деревню за деревней. Все шли, отбиваясь, и шли… Налетели они на нас неожиданно, тысячи…

Когда часть отошла от границы, враг выбросил на пути отступления парашютный десант, танки врага обошли с флангов…

Разнесся слух: «Окружены!» На рассвете артиллерия фашистов обрушила на нас страшный огонь. В полку остались считанные люди. И уже не слух об окружении — приказ выходить из окружения группами. Одним удалось пробиться, другие погибли. Нам не удалось добраться до своих. Вот и таились в лесах. Принять бой насмерть тоже нельзя — с нами полковое знамя. Решили мы его непременно спасти.

— Где же оно? — комиссар в волнении привстал.

— В лесу. Спрятали.

— Молодцы! — воскликнул Султанов.

Бойцы, почувствовав торжественность минуты, тоже поднялись.

— За отвагу и стойкость, проявленные бойцами Красной Армии Владимиром Шаровым и Кенджой Максудовым при спасении полкового знамени, от имени командования партизанского отряда объявляю благодарность!

— Служим трудовому народу! — ответили Шаров и Максудов.

…Через некоторое время Максудов, Шаров и еще несколько партизан отправились искать место в лесу, где было зарыто полковое знамя.

Знамя торжественно пронесли перед строем отряда. Бойцы и солдаты поклялись беспощадно уничтожать захватчиков.

В эти минуты люди почувствовали себя еще сильнее, сплоченней.

ОРЛЯНСКИЙ

— Что удивительно, товарищ Орлянский, совсем разные люди собрались. И по возрасту, и по национальности…

Секретарь райкома засмеялся.

— Как мы раньше говорили: по анкетным данным. Вот бюрократы. Извини, Степан Иванович, что перебил.

— Разные люди. А характер, если можно так сказать, один у всех. Стремление одно. Жизнь одна.

Степан Иванович пожал плечами и словно сам себе ответил: