Рядом с врагом - [12]

— Страшное творится, — как бы извиняясь за свой прием, продолжал Степан Иванович. — Страшное…

Конечно, Шерали видел все происходящее.

— Действительно, больше поездов не будет, — пояснил начальник разъезда. — Пройдет один, без остановки… Из Червонного… Набит до отказа. Вот, чтобы не создавать паники, я… и обманул людей.

Он повернулся к телеграфистке:

— Что там, Аня, нового?

Пока телеграфистка рассматривала узкую ленту, Степан Иванович не то обратился к Шерали, не то рассуждал сам с собой:

— А почему, собственно, обманул? Там, на большаке, конечно, идут машины. Этот состав проскочит — и все. Можно закрывать, свертывать…

Телеграфистка резко повернулась.

— Вам, Степан Иванович, из Червонного…

Козлов вскочил и выхватил ленту из рук девушки. Пробежав глазами сообщение, он непонимающе посмотрел на телеграфистку.

— Это все, — оправдываясь, словно именно она в этом виновата, прошептала девушка. — Оборвалось.

Червонный замолчал.

— «Оставайтесь службе… ждите»… — уже вслух прочитал Козлов. — Как оставаться? Чего ждать?

Начальник разъезда посмотрел на девушку, на аппарат, потом перевел взгляд на Шерали.

— Да, да… — Он скомкал ленту. — Да. Там уже все. Там немец. Надо решать. Сейчас же решать!

Козлов шагнул к окну.

— Аня, запрашивай Узловую. Через семь минут пропустим состав. Последний состав.

И состав ворвался на разъезд. Он нес на себе тяжелейший груз — груз человеческого горя. Стук колес заглушался плачем и криками. Люди плотно облепили вагоны. Люди были на крыше, подножках, они почти свешивались к колесам.

Как в мирное время, начальник разъезда вышел встречать поезд. Он стоял спокойный, невозмутимый, словно мимо него мчался самый обыкновенный состав. Даже не пассажирский.

Шерали невольно восхитился такой выдержкой, но вдруг простая и вместе с тем страшная мысль бросила его вслед за поездом.

— Тамара! Тамара!

Конечно, где-то там в переполненных вагонах была она. И этот необычный состав уносил ее далеко-далеко, неизвестно куда.

Шерали бежал по перрону, пока самообладание не вернулось к нему, пока он не стал рассуждать спокойно, трезво: «Догнать же поезд нельзя!.. Нельзя!..»

Он возвращался к станционному помещению, низко опустив голову. Козлов продолжал стоять, ожидая Султанова.

— Она что, была в Червонном?.. — только и спросил он.

— Да. За мной поехали.

— С тобой-то что?

— Какая-то чепуха вышла. Извинились — и все. Думаю, кого-то «встречали». Чего не могло быть перед этим…

— Неужели никто не знал об этом? — уже возвращаясь к разговору об основном, главном, о войне, задумчиво произнес начальник разъезда. — Быть не может! Так бы не ждали. Встретили бы! И как встретили!

Уже давно смолк стук колес. Но над перроном, казалось, повисли и плач, и крики.

— Что же делать будем, Шерали? — впервые после встречи Козлов назвал лесовода по имени. Общее несчастье было особенно ощутимо на тихом, пустом разъезде. — Что же делать?

Из помещения вышла телеграфистка. Маленькая девичья фигурка не оживляла перрон, а, наоборот, придавала ему какой-то растерянный, испуганный вид.

— Что же делать? — в который раз повторил Козлов. — Поджечь все это, — он кивнул в сторону станционных построек, — поджечь и податься к своим? А может, пока нужен разъезд. Должны же наши части отбросить немца.

— Конечно, должны! — уверенно подтвердил Шерали. Они замолчали. Все трое, Козлов, Султанов, Аня, стояли на перроне пустого разъезда. Совсем пустого! Ведь больше не будет ни одного поезда со стороны Червонного Гая, а оттуда… Кто, что и когда будет оттуда? На это не отвечает Узловая.

Стоят трое, оглядываются по сторонам, словно ждут помощи от настороженного леса.

— Должны прийти! — еще раз уверил, возможно, только себя, Шерали.

Он невольно вспомнил полк, в котором служил. Вероятно, полк давным-давно поднят по тревоге и, как десятки других частей, движется сюда, в сторону границы.

Нужно немного подождать… Полк будет здесь. Полк вышвырнет с нашей земли захватчиков.

— Должны прийти!.. А что делать сейчас?

— Что делать сейчас? — машинально повторил Козлов. — Аня, может, еще раз свяжетесь с Червонным?..

— Там немцы, Степан Иванович, — коротко ответила девушка.

— Да, да… Немцы…

«Нужно взять себя в руки, — подумал Козлов, — девчонка и та держится крепче».

На перрон выбежала собака. За ней показался мальчуган. А потом послышался спокойный, деловитый голос:

— Ты сядешь обедать?..

— Сейчас, — небрежно ответил мальчуган, продолжая преследовать собаку.

Еще вчера на эту сцену никто не обратил бы внимания. А сейчас все трое смотрели с каким-то удивлением.

— Матрены нашей… Стрелочницы… — пояснил Козлов и натянуто улыбнулся. — Вот так и жили — спокойно, тихо…

— Сейчас же вернись…

— Сейчас, — пообещал мальчуган, не прекращая, однако, погони.

Нарастающий гул самолетов заставил всех поднять головы.

Самолеты шли на большой высоте.

— Еще! Сколько же их? — Степан Иванович сжал кулаки и, повернувшись к Султанову, неожиданно спросил: — Может, двинемся в сторону заставы? Через лес, напрямик. Там же бой. Там нужны люди.

Султанов уже думал об этом. Он даже представлял себя в родном полку. Знакомые командиры, знакомая до мельчайшего паза винтовка… Как все просто, когда рядом много друзей.