Рябушкин - [7]
Он любил оперы Руслан, Русалка, Жизнь за царя, Борис Годунов, Хованщина. Он научился играть на скрипке, гитаре, балалайке, гармошке, сделал сам черемисские гусли по оригиналу, который видел где-то в трактире в Нижнем Новгороде. Отметим, что подобная одаренность, чутье музыки свойственны многим русским живописцам. Рябушкин вообще был всесторонне одаренным человеком. Он писал не только картины и эскизы, он был одновременно большой мастер в области виньеток, афиш, стильной русской орнаментики и прочего. Удивительное изящество рисунка, тонкость исполнения, вкус поражали каждого, кто хоть сколько-нибудь умел ценить эти качества. Еще в бытность свою учеником Академии художеств Андрей Петрович много работал в этом направлении. Он компоновал картины для волшебного фонаря, иллюстрируя музыкальные произведения, исполнявшиеся в Академии товарищеским оркестром под управлением И.Ф. Тюменева, рисовал программы для академических публичных вечеров, ставил живые картины, устраивал различного рода процессии на этих вечерах, принимая нередко личное участие в них. В один из таких вечеров, устроенный академистами на Масленицу, Андрей Петрович вызвал общий восторг игрой на балалайке и приплясыванием в костюме деревенского парня во главе «блинной» процессии. Играл свою роль он с юмором, несмотря на обычную его серьезность и даже угрюмость. Этому немало способствовал музыкальный талант Андрея Петровича, о котором упоминалось выше. Фантазия его под влиянием музыки разыгрывалась и порождала художественные образы. Так, например, возникла мысль о создании типов русских былинных богатырей.
И.Ф. Тюменев вспоминает по этому поводу следующее: «Я был усажен за рояль с предписанием играть первый акт “Руслана”, и под могучие звуки княжого пира в тот же вечер, за один присест, создались образы всех шести главных богатырей». Это был первоначальный толчок, послуживший дальнейшей обработке той же темы. Андрей Петрович возвращался к ней впоследствии еще два-три раза. Как известно, Богатыри Рябушкина появились сперва в журнале Шут (1893) в виде иллюстраций к новгородской былине О Ваське Буслаеве, а затем в качестве приложения к Всемирной иллюстрации.
Добрыня Никитич. Рисунок к книге Русские былинные богатыри. 1895
Чурило Пленкович. Рисунок к книге Русские былинные богатыри. 1895
Алеша Попович. Рисунок к книге Русские былинные богатыри. 1895
Илья Муромец. Рисунок к книге Русские былинные богатыри. 1895
Микула Селянинович. Рисунок к книге Русские былинные богатыри. 1895
Владимир Красное Солнышко и его жена Апраксия Королевична. Рисунок к книге Русские былинные богатыри. 1895
Садко, богатый новгородский гость. Рисунок к книге Русские былинные богатыри. 1895
Волга Всеславьевич. Рисунок к книге Русские былинные богатыри. 1895
Святогор. Рисунок к книге Русские былинные богатыри. 1895
Василий Буслаев. Рисунок к книге Русские былинные богатыри. 1895
В 1892 году им была написана и появилась на выставке передвижников картина Потешные Петра / в кружале. Сначала она была задумана иначе, со стрельцами, замененными потом простонародьем. Для изучения типов Рябушкин уезжал в Москву, посещал московские питейные дома и рассказывал потом, как ему приходилось угощаться там скверной водкой. Картина эта, тщательно и добросовестно написанная, тоже выделялась среди передвижнических картин своей простотой и историчностью, в ней не было анекдота и бутафории. Полотно Потешные Петра I в кружале своим художественным строем не отличается от бытовых картин Рябушкина тех лет. Выбор сюжета, композиционное и колористическое его воплощение, даже эмоциональный тон - все указывает на одинаковый подход художника как к бытовым, так и к историко-бытовым картинам. Его не привлекают ситуации, насыщенные резкими конфликтами, сильными страстями, острым драматизмом. Он выступает как умный и тонко чувствующий наблюдатель, открывающий интересное и значительное в обыденном. Он не подчеркивает контраст между старой Русью и новой Россией, когда сопоставляет в картине мужиков и потешных Петра I, а просто показывает, как первые не могут оторвать любопытных изучающих глаз от вторых, таких диковинных, непривычных и непонятных в своих новых мундирах, с бритыми лицами и трубками в руках.
В картине следующего года Сидение царя Михаила Федоровича с боярами в его государевой комнате ясно наметились изменения в понимании Рябушкиным колористического решения исторического полотна. Колорит его ранних вещей принципиально не менялся от того, брал ли он современный или исторический сюжет. И те, и другие он писал в разных гаммах, но в одном «ключе». Его живописное видение развивалось в основном русле русской реалистической живописи 1880-х годов и определялось природными условиями, обстановкой, натурой - словом, «естественным колоритом» того сюжета, который он писал (сравним хотя бы картины Ожидание новобрачных от венца в Новгородской губернии и Потешные Петра I в кружале).
Потешные Петра I в кружале. 1892
Государственная Третьяковская галерея, Москва
Теперь же его подход к историческому жанру становится принципиально другим. Не только в типах, в предметах старины и прочих деталях художник добивается исторической верности, но и в колорите он начинает искать соответствия картины воссоздаваемому укладу жизни, искать его цветовое выражение.
