Рябиновая ночь - [75]
— Да там не сам ли водяной схватился?
Но в это время леска ослабла, таймень, видимо, от боли вылетел на поверхность. Как-то через хвост завалился и ушел в глубину. Он был величиной с добрый листвяный обрубок.
— Ух ты! — невольно вырвалось у Федора.
Он изо всех сил вращал катушку, леска надсадно пела. Таймень медленно, но подвигался. Так Федор дотащил его до берега. В глубине уже показалась тень тайменя. Но тут он развернулся и пошел в реку. Федор зажал катушку, но она вращалась, обжигая пальцы. Запахло паленой кожей.
— Не вытащить… Уйдет, — екнуло сердце у Федора.
Но таймень уходил все медленное, медленнее и наконец остановился.
— Лодку бы сейчас… На мель бы его увести.
Таймень постоял немного и заворочался: то вылетит на волны, то нырнет в струю, то кинется в устье Урюмки, то потянет в Онон на быстрину. «Лопнет жилка, лопнет жилка», — единственная мысль сверлила мозг Федора.
А тем временем показалось солнце, туман откатился к правому берегу и пополз по распадкам к вершинам гор, там в голубой лазури неба над зеленой щетиной леса стал собираться в облако. Оживленно запели птицы. На кустах заискрилась, засверкала радужно роса.
Прибежали мальчишки, оба в телогрейках, с помятыми от сна лицами.
— Поймал? — уставившись на воду, где из стороны в сторону, звеня, ходила леска, спросил Ганька, сынишка Михаила Комогорцева.
— Матерый, как бык, того и гляди, в Онон упрет, — с трудом вращая катушку, ответил Федор.
Ганька на всякий случай отступил от берега к кусту, а за ним и Андрейка. В прошлом году Ганька здесь рыбачил. Ему на перемет пудовый таймень подцепился. Что Ганька ни делал, а вытащить его никак не мог, сил не хватило. Тогда взял да и конец перемета обмотнул вокруг себя. Таймень рванулся и сдернул его в Онон. Погиб бы Ганька, да спасибо поблизости рыбаки на лодке оказались, спасли.
Федор, вконец измучившись, подтянул тайменя к берегу, тот крутнулся, леска замотнулась вокруг головы, попав под жабры, и таймень беспомощно завалился набок. Федор бросился в воду, выволок огромную рыбину и опустил ее на песок. Парни с восхищением смотрели на речного тигра.
— Все руки оттянул. — Федор поставил к кусту спиннинг и повел плечами.
— Там второй должен быть, — Андрейка кивнул на реку. — Они же парами ходят.
— Катись он ко всем чертям, — Федор вытер пот с лица. — Несите этого к костру, шашлык жарить будем.
Ганька склонился над тайменем, взял его под жабры и начал поднимать. Таймень трепыхнулся, Ганька качнулся и упал на песок.
— Тоже мне рыбаки, кто так делает, — упрекнул Ганьку Федор. — Несите палку.
Андрейка из кустов принес толстую сухую талину, Федор просунул ее через жабры.
— Теперь берите жердь на плечи и несите. Парни подняли тайменя.
— Ого, увесистый, — протянул Ганька.
— Пуда два с гаком будет.
На таборе рыбаков встретили голубые сороки. Со стрекочущим недовольным криком они разлетелись по кустам. Костер уже прогорел, и только над одной головешкой поднималась жидкая струйка дыма.
— Вы, мужики, идите проверяйте переметы, а я займусь завтраком. — Федор подбросил в костер веток, из талины сделал рожни, разделал тайменя и три шашлыка поставил к костру. Принес воды и повесил на таган котелок.
Появились Ганька с Андрейкой, они принесли несколько сомов, два темных ямных ленка и краснопера.
— Ну, братцы, вот это у нас улов. — Федор подшуровал огонь.
С шашлыков стекал сок, пахло горелым жиром. Ганька подсел к костру, стащил с белобрысой головы кепку, повел носом.
— Пахнет-то как.
— Никакого у тебя терпенья, — бросив к костру телогрейку, упрекнул друга Андрейка.
— А я ничего, просто так.
Андрейка сел на телогрейку, протянул руки к пламени. Был он длинношеий, с сухощавым смуглым лицом и задумчивым взглядом.
— Федор, а ты акулу ловил? — спросил Андрейка.
— Нет, братцы, не ловил. А видеть видывал.
— А китов? — Ганька поднял круглое белое лицо, выпачканное сажей.
— И китов видел. В Тихом океане. Целую стаю.
— А на какой лодке ты плавал?
— Солдаты, а такие вопросы задаете. Это, братцы, военная тайна.
— А почему ты, Федор, капитаном не стал?
— Несерьезный вопрос, ребята. Разве может без матроса хоть один корабль в море выйти? Как вот у нас в колхозе разве могут быть все председателями? А кто тогда будет хлеб выращивать, овец пасти, за коровами ходить? Вот потому-то я не стал капитаном.
За кустами послышался гул мотора, а затем к костру подкатил «газик». Из него вышел Иван Иванович. Бросил взгляд на шашлыки.
— Я, кажется, вовремя подоспел.
— В самый раз, — отозвался Федор. — Подсаживайся к нам.
— От шашлыка не откажусь.
Иван Иванович сел под куст к ребятам. Федор перед ними выложил шашлыки, поставил котелок с чаем.
— Не робей, парни.
Иван Иванович положил в рот кусок шашлыка, разжевал.
— Вкуснятина.
— Все утро старались.
— А работу побоку.
— В увольнении.
— А ты не знаешь, куда Гераська Тарбаган вместе с трактором девался?
— Дома должен быть.
— Я заезжал к его жене. Она говорит, что вчера утром как уехал, так и не возвращался.
Федор ударил кулаком по колену.
— Я с ним потолкую. Вчера после обеда закончили работу, он отправился в Сухую падь за дровами. А сам, наверное, к Алханайским горам махнул. Сейчас самая пора целебные корни копать.
Книга рассказывает о сибирской тайге. В центре повествования— охотница-эвенка Авдо, чувствующая себя в тайге как дома. Фоном служит рассказ о путешествиях автора по тайге, промысловой охоте, природе. Достоверность рассказа подкреплена тем, что сам автор вырос в далеком эвенкийском селе в семье потомственного охотника.Книга всей своей сутью призывает к сохранению богатств тайги, бережному отношению к ней.
Роман является итогом многолетних раздумий читинского писателя Николая Кузакова о творческой, созидательной силе революции в Забайкалье. Действие произведения охватывает время от становления там Советской власти до наших дней.Судьбы героев переплетаются в остросюжетном повествовании. Круто меняется жизнь всего эвенкийского народа, а значит, и юной шаманки Ятоки. И когда начинается Великая Отечественная война, русские и эвенки в одном строю защищают Отечество.Умение увидеть и показать за судьбами своих героев судьбу народную отличает прозу писателя.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.