Руссо туристо, облико морале - [15]

– Ты представляешь, сколько может быть комбинаций из четырех цифр?

– Много, – согласилась я. – Но и банкоматов в этих широтах немало! Рано или поздно мне повезет.

– Тогда уж лучше бы пораньше, – безнадежно вздохнул внутренний голос.

Меня тоже не пленяла перспектива до скончания века странствовать по оригинальному туристическому маршруту «Банкоматы Австрии», подбирая электронный ключ к денежному счету Кати Разотрипяты, но ничего более умного в голову не приходило.

– Может, ну их, эти банкоматы? – тоскливо спросил внутренний голос. – Мест, где принимают «Визу», должно быть немало, эта карточка в ходу и в магазинах, и в ресторанах…

– Это хорошо, но где-нибудь меня могут попросить ввести пин-код, и я окажусь в очень неприятном положении, а там и до вызова полиции недалеко. Для пущего спокойствия мне нужны наличные, – твердо сказала я и так же твердо зашагала к банкомату.

3

На мужчину в красной куртке Сильвия обратила внимание только потому, что он был очень большой, и куртка соответственно тоже немаленькая. Маячащее за стеклом здоровенное алое пятно раздражало глаза и отвлекало Сильвию от работы. А ей и без того непросто было сосредоточиться на общении с клиентом, который испытывал затруднения с заполнением документов на кредит.

Вчера Сильвия серьезно поссорилась с Фрицем, который наотрез отказался оплатить счет в супермаркете. Конечно, она купила немного больше еды, чем обычно, но на то была причина, а Фриц даже не пожелал ее узнать. Он просто раскричался на весь магазин, доказывая Сильвии, себе и еще сотне людей в зоне слышимости, что той суммы, которую он вкладывает в общий бюджет, вполне достаточно, чтобы прокормить семью из двух человек. Он так орал, что Сильвии страшно захотелось взять с полки сковородку, стукнуть мужа по голове и таким образом экономно уменьшить народонаселение их маленькой семьи ровно в два раза. Конечно, она ничего такого не сделала и даже немного испугалась своего порыва. Наверное, это дала о себе знать горячая бабушкина кровь.

Бабушка Сильвии выросла в Молдавии, когда та еще была частью СССР, и сохранила воспитанную в ней советской системой тягу к борьбе за светлое будущее. Сильвия, которую вполне устраивало ее более или менее светлое австрийское настоящее, предпочла бы вообще не иметь генетической склонности к бессмысленному и жестокому русскому бунту. Вполне достаточно того, что бабушка передала внучке знание русского и молдавского, которое могло пригодиться ей в работе.

Банк, в котором Сильвия надеялась сделать карьеру, не относился к числу особо крупных и респектабельных, зато был популярен у простого народа. Точнее даже, у народов: русских, поляков, румын и турок. Эти «новые австрийские» держались обособленными кучками, рекламе и рекомендациям коренного населения не доверяли и информацию о достойных их внимания товарах и услугах передавали друг другу по сарафанному радио. Таким образом, любой новый продукт в этой среде раскручивался медленно, но верно. Новый кредит, за которым разноплеменные клиенты выстроились в очередь только вчера, банк предложил еще месяц назад.

– Послушайте, девушка, я вот тут не понял: «Если у вашего супруга было другое имя, укажите его»! Это как? – русскоязычный клиент, отвечающий на вопросы анкеты, опять потребовал участия Сильвии в процессе.

– У вас есть супруг? – терпеливо спросила она.

– Нет, у меня только жена, – ехидно ответил он.

– Если до вступления с вами в брак ваша жена носила другую фамилию, укажите ее, – демонстрируя похвальное хладнокровие, объяснила Сильвия.

– Девушка, так ведь моя благоверная замужем уже в третий раз! Мне указывать только ее предыдущую фамилию или все списком?

– В третий раз? – Сильвия оживилась и заблестела глазами, задумавшись о своем.

Может, ей бросить Фрица? На свете полно других мужчин, и не все они почитают высшей земной добродетелью бережливость.

В этот момент толстый тип в алой куртке за стеклянной дверью тяжело переступил с ноги на ногу, опять раздражающе посемафорив красным в поле зрения Сильвии. Мысленно она отметила, что он торчит в прихожей слишком долго, наверное, не умеет толком пользоваться банкоматом и путается в кнопках, но послать на помощь простофиле кого-нибудь из низшего персонала банка не успела. Сначала ее отвлек приставучий клиент, а потом уже стало поздно – красное пятно растворилось в утреннем тумане.

Прошло не меньше часа, прежде чем толстяк в красной куртке возник прямо перед Сильвией. Физиономия у него была почти такого же цвета, как одежда, а глаза злые-злые.

– Девушка! – сопя, как бык на корриде, сказал он. – Что за безобразие у вас тут творится? Я второй час жду, что мне вернут мою карточку, и никого это не колышет! Поразительное неуважение к клиенту! Интересно, что скажет на это ваше начальство?

Ораторские способности своего непосредственного начальника Сильвия ценила невысоко – речи его были короткими, а запас их крайне ограниченным. Можно было не сомневаться, что публичное выступление, спровоцированное жалобой клиента на плохое обслуживание, сведется к суровому императиву: «Собирайте вещи, вы уволены!» Терять работу в преддверии весьма вероятного развода с Фрицем Сильвия не хотела. Поэтому она загнала буйную бабушкину наследственность в самый глухой закоулок своей цепочки ДНК, с материнской лаской улыбнулась разгневанному толстяку и добросовестно постаралась вникнуть в суть его проблемы.