Русское счастье - [65]

Побродив вдоволь по плохо ухоженным улочкам, всматриваясь в лица участливых и понятных людей, зашел поесть в чистенький ресторанчик, расположенный в лесопарковой полосе в отрыве от строений в почетном обрамлении березовой рощи. Девушка в кокошнике, сама похожая на березку, легким реверансом оставила на столике меню, а в воздухе – запах русского опахала. Посетителей немного: за соседним столиком в мрачном оцепенении застыла фигура мужчины средних лет с интеллигентным лицом, гипнотизирующим чашечку ароматного кофе. Пустой графинчик с недопитой рюмкой «беленькой» выдавали его некоторое пристрастие. На поворот головы Тристана «кокошник» неслышно застыл сбоку, подкупающей улыбкой ожидая его решения. Хорошо известна реакция разбитных официанток на предложение встречи вне заведения. И тут, до щемящего желания захотелось увидеть реакцию на подобное непорочного по внешним признакам существа. Девушка далеко не юная, но совершенно не тронутая тлением жеманства. Про себя загадал возраст: двадцать пять – двадцать восемь. Почти болезненная психологическая страсть всегда появлялась в нем, когда доводилось встречать среди месива подражательств и пусть хорошего копирования, что сложилось символом текущего времени, ископаемый самобытный персонаж.

Русский в обозримых коленьях, впитавший в себя влияния кавказских народов, на землях которых формировался личностный портрет с рождения, остался русским в своей сути. Иначе не объяснишь внутреннее противоречие с чужой культурой, которую принимал, но кровно зависим от нее не остался.

Сосед по столику оживился, распрямил улитку спины, выпил кофе, перевернул чашечку на блюдечке кверху дном и обратился в сторону Тристана:

– Знаете, очень правильно распознает состояние души.

– Мне такое знакомо, – занимаясь своими мыслями, бросил Тристан в его сторону, подвигая ближе к себе красивую, вкусно пахнущую солянку.

Запавший в сознание любого мужчины определенный идеал женщины, похоже, довлел над мыслями у обоих с очередным приходом «кокошника». Подвыпивший сосед мешал сосредоточиться, было очевидно: он имеет здесь расширенный в рамках посетителя интерес – реплика предназначалась не только для Тристана. Официантка мило суетилась, не замечая к себе внимания. Когда отдаляется женщина, возбуждающая твое внимание, нет силы на Земле, которая заставила бы нормального мужчину не посмотреть оценивающе вслед. Тристан не был исключением – он откровенно проводил ее взглядом. На ней не было изощренного наряда жрицы любви, но в каждом движении тела улавливалась подкупающая женственность. Сосед хмыкнул и, глядя, не мигнув, в глаза Тристану, протянул загадочно:

– Ви-и-жу, нра-а-вится. Да-а, редкое сочетание души и тела. Вы дотошный психолог, вижу по глазам. Со мной не выпьете? Угощаю…

– Здесь у меня другая миссия, – ответил Тристан, заканчивая солянку.

– А не тоскливо жить по стандартам, без отклонений? Ирочка, можно повторить?! – обратился он к подошедшему к Тристану «кокошнику», не дожидаясь его ответа.

– Поешь что-нибудь, – бросила ему официантка.

– Пища тормозит рефлексы, а у меня как раз тонус.

– Вам сосед не мешает? – тихо спросил у Тристана «кокошник».

Тристан слушал ее, а сам думал, как же по-иному он смог бы назвать официантку: «Люся, Элеонора, Евгения… Нет, нет, не Ира и не Ирина… Ирочка – это ее самое неотъемлемое».

– Отнюдь, он придает загадочности вашему образу, – запустил Тристан первый посыл.

– Этот завсегдатай?! Он бывает у нас каждый день, напивается до беспамятства. Будьте спокойны: он никогда не буянит – интеллигентный человек.

– Ирочка, извините, не представился – Тристан. Вы не задумывались над тем, почему пьют люди? Почему напивается он?

– Слава Богу, с вашим именем мы сделаем первый шаг от рутины. Тристан, я за тридцать лет не знаю, зачем до сих пор жила. За все время не смогла доискаться сути этой простой, казалось бы, истины. Этот пьет, чтобы уйти от себя!..

Глава 2

Хроническая болезнь Евгении Георгиевны обострилась – она опять слегла. Она больше молчала, как видно, находясь мыслями в своем измерении. Единственная просьба, о чем она умоляла Матильду – не отправлять ее в больницу.

– Я потерплю, такое случалось, – убеждала она ее, – скоро вернется Тристан – тебе станет легче.

Матильда, как никто другой, знала моральный климат районной больницы, сочувствовала и сама выполняла все врачебные назначения. Как и всякий человек, далекий или недалекий от медицины, она верила в чудо, верила в невероятные возможности организма. Она видела, как мучается невысказанным горем Евгения Георгиевна. Скоро четыре месяца, а от сына ни весточки. В каждом организме существуют, кроме физических, психологические защитные силы – они не подвластны медицине. Матильда знала такие случаи: больные, приговоренные безнадежным диагнозом, чудесным образом выздоравливали, или, по крайней мере, получали долгую положительную динамику болезни. Нередко происходили рецидивы: человек, подающий большие надежды на выздоровление, без медицинских показаний начинал на глазах таять и погибал. Она была убеждена: во всяком недуге велика и неоспорима роль внешнего воздействия на психику. Подобно камертону, настроенному на определенный лад, в организме происходит резонанс – однородное звучание, либо диссонанс – полный разнобой.