Русское лото - [6]

Шрифт
Интервал

РУДОЛЬФ МИХАЙЛОВИЧ (ужасно покраснел). Ну, Николай, знаешь… я не ожидал, что в твоем доме буду терпеть такие оскорбления. Ты меня пригласил… Я в свою очередь согласился разделить с тобою твою радость… Так что будь добр, обеспечь безопасность. Но чтобы, прошу прощенья, какая-то баба…

СВЕТЛАНА. Сам баба. Беременная, притом.

РУДОЛЬФ МИХАЙЛОВИЧ. Все, Коля. Хотите, обижайтесь, хотите — нет, но я ухожу и ноги моей в вашем доме больше не будет. (Пошел)

СВЕТЛАНА. Куда это ты, олигарх? А билет?

РУДОЛЬФ МИХАЙЛОВИЧ. А вы гражданочка, даже не подозреваете, с кем связались. У меня связи…

СВЕТЛАНА. С девочками в сауне? Или с мальчиками?

РУДОЛЬФ МИХАЙЛОВИЧ. Ну, химера … (опять пошел).

СВЕТЛАНА. Стоять!

Рудольф Михайлович повернулся, грозит пальцем, пытается что-то сказать, но не может. Снова пошел.

НИКОЛАЙ. Рудольф Михалыч…

РУДОЛЬФ МИХАЙЛОВИЧ. Все, Коля…Оленька, неси мне штаны. Мы уходим. (Вышел).

СВЕТЛАНА. Ни фига себе. Они, значит уходят — им можно. А мы че, крайние что ли? Пошли Толик, тоже. Мы билет этот не брали, так что…вставай, Толик.

Анатолий встал.

Вытри сопельки маленький!.. Вот. Вот так. Молодец. Умничка.

АНАТОЛИЙ (хнычет). Я не брал.

СВЕТЛАНА. Знаю я. Ты у меня честный. Копеечку найдешь и той хозяина ищешь. От того и чахленький такой.

АНАТОЛИЙ. Честный я, правда?

СВЕТЛАНА. Честный, честный.

АНАТОЛИЙ. Я не брал же?

СВЕТЛАНА. Конечно, не брал. Нужен тебе ихний билет. Мы сами скоро выиграем. Сто тысяч целых. Купим тебе морковки. Ты ее всю съешь и вырастишь. Большой будешь. Сильный.

АНАТОЛИЙ. Большой?

СВЕТЛАНА. Большой. Огромный.

АНАТОЛИЙ. Выше дома?

СВЕТЛАНА. Выше дома. Вот полюбуйтесь, довели мне мужика. Угробили. Он и так бодун тяжело переносит, а тут еще стресс такой. Если не оклемается, я к вам приведу, сами будете выхаживать. И все из-за билета какого-то. Из-за бумажки. Сволочи вы. Фашисты. Пошли, Толенька, домой. Я тебе пива сейчас куплю.

АНАТОЛИЙ. «Балтики»?

СВЕТЛАНА. «Балтики», моя радость. Ну пойдем, пойдем.

ГАЛИНА. Эй, а билет че?

СВЕТЛАНА. Забудь. Бог дал, бог взял.

ГАЛИНА. Как это? Вы че?

СВЕТЛАНА. Так это…

Ушли.

Галина долго глядит им вслед с открытым ртом.

ГАЛИНА. Коля…Коля…Коля, уходит билет. Из-под носа уходит, Коля…

НИКОЛАЙ. Он меня уволит.

ГАЛИНА. Не имеет права, Коля.

НИКОЛАЙ. Он не простит. Он злопамятный.

ГАЛИНА. Не бойся его, Коля. Сейчас билет самое главное. Билет нужно вернуть. Машину купим — в таксисты пойдешь. Ну че ты сидишь?! Останови их!

НИКОЛАЙ (встал) Кого?

ГАЛИНА. Всех, Коля. Это же шайка масонская. Видел, как они тебя вокруг пальца? Тебя, православного, Коленька. Тебя божью тварь, Коленька. Останови их. Это уже дело чести. Тебя обесчестили самым наглым образом. И кто? Это дьявольское семя. Неужели, ты стерпишь, Коленька? 25 тысяч, Коленька? Ну!

НИКОЛАЙ (взял со стола нож). Я их щас порежу. Всех!

ГАЛИНА (подбежала к нему, забирает нож). Нет, Коленька. Положи ножичек. Мы с тобой люди цивилизованные. Христиане мы. Нам в аду тяжко придется. Мне грех вдвойне начисляют. Тебе четверых запишут, а мне всех восьмерых впулят. А это, как минимум, лет триста на сковородке жариться. Я не вынесу, Коленька. Отдай ножичек. (Забрала нож). Вон лучше баллон мой возьми. (Достала из кармана газовый баллончик, вложила ему в руку). Это самое гуманное оружие. Христианское. Наше…иди теперь.

НИКОЛАЙ. Брызгать?

ГАЛИНА. И не вздумай — сам пострадаешь. Я на кошке соседской в подъезде раз проверяла, так мне больше досталось, чем ей.

НИКОЛАЙ. Может, нож тогда лучше?

ГАЛИНА. С баллоном иди. Пугнешь их и все. Сюда их сгонишь, а я потом сама.

НИКОЛАЙ. (Смотрит на баллончик). Я боюсь, Галя.

ГАЛИНА. Слабак. Тебя привсенародно обесчестили. Топтали твою гордость ногами, плевали на нее зелеными соплями, а ты…Тряпка!

НИКОЛАЙ. Я не тряпка. Я…

ГАЛИНА. Тряпка.

НИКОЛАЙ. Не тряпка я. Я мужик. С большой буквы я. Поняла? Я их щас, знаешь че?

ГАЛИНА. Сюда гони.

НИКОЛАЙ. Всех?

ГАЛИНА. Всех.

НИКОЛАЙ. И Рудика Михалыча?

ГАЛИНА. Всех.

НИКОЛАЙ. Он уволит потом.

ГАЛИНА. И так и сяк уволит. Всех, коля, гони.

НИКОЛАЙ. А если нет? Не уволит еще…

ГАЛИНА. Уволит. Он злопамятный. Ну че ты стоишь. Иди.

НИКОЛАЙ. Дай громыхну.

ГАЛИНА. Некогда, Коля, некогда. Уйдут они сейчас. (Выталкивает его из комнаты).

Николай упирается. Схватил со стола рюмку, опрокинул. Еще одну, опрокинул.

Галина вытолкала его из комнаты.

Сюда их гони, Коля. Сюда. Всех, Коля.

Встала у двери. Глядит в потолок.

Ну, Господи, если не поможешь ты нам билет вернуть, я не знаю, что сделаю. Дал, значит, сперва, растравил душу, а теперь забираешь. Нет, не пойдет так. Я, че, выходит, за спасибо к тебе в церковь ходила? Обрадовался. Я за тем и ходила, чтобы счастье мне привалило потом. А ты вот так, да, наглая морда, поступаешь? Ну ни че, не вернется, если билет, я отравлюсь, к тебе туда пожалую и в десятикратном размере всю сумму вытрясу. А за все свечки да на нищих, что угрохала, в стократном. Понял? Я бы лучше трусов гипюровых на эти деньги себе набрала. Все отдашь. А не отдашь, я тебе вот этими ногтями всю харю издеру, исполосую. Так что думай, что лучше: билет вернуть или…

Замолчала, прислушивается к тому, что происходит в прихожей.

А в прихожей явно что-то происходит. Слышны шум, гам, крики.

Еще от автора Василий Владимирович Сигарев
Любовь у сливного бачка

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Пышка

Этот спектакль о непростом моральном выборе молодой женщины, который она совершает не по законам общепринятой нравственности, а по велению своего сердца. Но люди оказываются неблагодарны, и Элизабет Руссе, подобно Орлеанской Деве, принимает страдания за свой подвиг.


Пластилин

Культовая пьеса Василия Сигарева «Пластилин». Премии «Антибукер» и «Дебют».


Божьи коровки возвращаются на землю

«Божьи коровки возвращаются на Землю» — история о молодых людях, которые живут на окраине Города. По соседству с их домом находится Кладбище. Молодежь свой дом называет в шутку «пристанищем живых и мертвых». Судьба собрала здесь воедино обитателей «дна жизни», так хорошо известного нам еще по пьесам классиков (достаточно вспомнить бессмертное произведение Горького «На дне», ставшее хрестоматийным). В одном месте собраны воры и наркоманы, алкоголики, проститутки и барыги. Кажется, что ничем не вытравить отсюда тяжкий прикладбищенский смрад — таким рисует нам автор современное жизненное «дно».


Киднеппинг по-новорусски, или Вождь Малиновопиджаковых

Современная комедия по мотивам рассказа О. Генри «Вождь Краснокожих».


Черное молоко

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Мафия и нежные чувства

Признаться своему лучшему другу, что вы любовник его дочери — дело очень деликатное. А если он к тому же крестный отец мафии — то и очень опасное…У Этьена, адвоката и лучшего друга мафиозо Карлоса, день не заладился с утра: у него роман с дочерью Карлоса, которая хочет за него замуж, а он небезосновательно боится, что Карлос об этом узнает и не так поймет… У него в ванной протечка — и залита квартира соседа снизу, буддиста… А главное — с утра является Карлос, который назначил квартиру Этьена местом для передачи продажному полицейскому крупной взятки… Деньги, мафия, полиция, любовь, предательство… Путаница и комические ситуации, разрешающиеся самым неожиданным образом.


Начало конца

Французская комедия положений в лучших традициях с элементами театра абсурда. Сорокалетний Ален Боман женат на Натали, которая стареет в семь раз быстрее него, но сама не замечает этого. Неспособный вынести жизни с женщиной, которая годится ему в бабушки, Ален Боман предлагает Эрве, работающему в его компании стажером, позаботиться о жене. Эрве, который видит в Натали не бабушку, а молодую привлекательную тридцатипятилетнюю женщину, охотно соглашается. Сколько лет на самом деле Натали? Или рутина супружеской жизни в свела Алена Бомона с ума? Или это галлюцинации мужа, который не может объективно оценить свою жену? Автор — Себастьян Тьери, которого критики называют новой звездой французской драматургии.


Лист ожиданий

Двое людей, Он и Она, встречаются через равные промежутки времени, любят друг друга. Но расстаться со своими прежними семьями не могут, или не хотят. Перед нами проходят 30 лет их жизни и редких встреч в разных городах и странах. И именно этот срез, тридцатилетний срез жизни нашей страны, стань он предметом исследования драматурга и режиссера, мог бы вытянуть пьесу на самый высокий уровень.


Ямщик, не гони лошадей

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Глупая для других, умная для себя

Простая деревенская девушка Диана неожиданно для себя узнает, что она – незаконнорожденная дочь знатного герцога, который, умирая, завещал ей титул и владения. Все бы ничего, но законнорожденная племянница герцога Теодора не намерена просто так уступать несправедливо завещанное Диане. Но той суждено не только вкусить сладость дворянской жизни, но полюбить прекрасного аристократа, который, на удивление самой Диане, отвечает ей взаимностью.


Виндзорские насмешницы

В одном только первом акте «Виндзорских проказниц», — писал в 1873 году Энгельс Марксу, — больше жизни и движения, чем во всей немецкой литературе.