Русско-польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI — начале XVII в. - [7]

. Эти же мысли развивались затем в выступлениях ораторов шведской партии на элекции[33]. Известное уязвимое место этой, хотя и не столь многочисленной, как предшествующая, но очень активной и организованной группировки, заключалось в том, что на протяжении длительного времени опа фактически не имела своего кандидата — кандидатура Сигизмунда, как уже указывалось, была выдвинута без предварительного согласия шведского правительства, и отец Сигизмунда, Юхан III, на первых порах резко отклонил предложения принять участие в предвыборной борьбе. Сдержанность его позиции отчасти, конечно, объяснялась тем, что выдвинутое польско-литовской стороной требование отдать шведскую Эстонию и тем самым уступить завоеванные на Балтике позиции не соответствовали великодержавным амбициям шведской политики. Однако в еще большей мере принятое решение обусловливалось внутриполитической ситуацией в самой Швеции. В условиях острого политического соперничества между отдельными ветвями дома Ваз — королевской семьей, с одной стороны, и претендентом на власть, братом Юхана III, герцогом Карлом, успешно искавшим себе поддержки в широких слоях шведского общества — с другой, заключение унии и длительное пребывание наследного принца (в случае его избрания) в Речи Посполитой грозили королевской семье потерей престола.

Однако существовали причины как внешнего, так и внутреннего характера, не позволившие шведскому королю удержаться на своей первоначальной позиции. С одной стороны, большую заинтересованность в установлении польско-шведской унии проявили заседавшие в шведском риксроде аристократы, для которых отъезд Сигизмунда в Речь Посполитую открывал перспективы установления фактической олигархии при номинальном сохранении королевской власти. Поэтому они оказали сильное давление на Юхана III, вынужденного считаться с их мнением, рассчитывая на поддержку аристократии против герцога Карла.

С другой стороны, сильное воздействие на шведского короля имели сообщения о формировании в Речи Посполитой обширного лагеря приверженцев кандидатуры царя. Для шведской дипломатии было необходимо предотвратить угрозу политического объединения России и Речи Посполитой, так как такое объединение лишало великодержавные притязания Швеции всяких объективных оснований, а сохранение шведских позиций на Балтике стало бы в такой ситуации делом безнадежным. По воздействием этих факторов Юхан III изменил свое первоначальное решение и направил на элекционный сейм посольство, которое уже официально предложило избирателям от имени шведской королевской семьи кандидатуру Сигизмунда, а также дало согласие уступить Эстонию Речи Посполитой[34].

Включившись в предвыборную борьбу, шведское правительство вело ее под лозунгом объединения сил обоих государств для наступления на Россию. В условия, распространявшихся среди шляхты шведскими послами, указывалось, что «таким соединением двух крепких королевств» Речь Посполитая и Швеция сумеют захватить всю Россию или по крайней мере Псков и Смоленск. Одновременно шведский военный флот захватит Архангельск и прервет торговые связи между Россией и странами Западной Европы «и в том Московскому государству убыток великий будет»[35].

Многочисленными выпадами против русского кандидата и призывами к восточной экспансии было переполнено и выступление шведских послов на элекционком сейме. «Король Швеции обещает, — говорилось в нем, — и это с божьей помощью наверняка так и будет, если поляки помогут, что он опустошит и разграбит московитские земли… а это по милости божьей будет нетрудно, так как силы Московита настолько ослаблены, что не смогут сдержать натиска такой коалиции»[36].

Нетрудно видеть близость этих высказываний с аргументами, которые выдвигал во время выбора Ст. Гостомский. Так, во время «бескоролевья» 1587 г. возник своеобразный политический блок между шведским правительством и агрессивно настроенными кругами польско-литовского общества на базе политики восточной экспансии — результатом этого блока стала в дальнейшем польско-шведская уния[37].

Помимо двух главных группировок, в господствующем классе Речи. Посполитой можно выделить еще одну, состоявшую главным образом из представителей великопольской магнатерии (Гурка, Зборовские) и примыкавшей к ним шляхты, которые в сотрудничестве с некоторыми литовскими магнатами поддерживали кандидатуру представителя Габсбургов — эрцгерцога Максимилиана, брата императора Рудольфа II. Позиции этой группировки среди различных слоев польско-литовских феодалов были гораздо слабее двух других, что хорошо понимали ее предводители, а также австрийская дипломатия. Это обстоятельство вынуждало Гурку и Зборовских к сложному политическому маневрированию. К началу элекции они стали изображать себя сторонниками царя, чтобы обеспечить себе политическое руководство над огромной массой сторонников русского кандидата. При их поддержке вожди проавстрийской партии рассчитывали провалить кандидатуру Сигизмунда, надеясь, что царь не сможет договориться со своими сторонниками и тогда, они полагали, у шляхты не останется другого выхода, как согласиться на избрание Габсбурга