Русско-литовская знать XV–XVII вв. - [94]
В орденской идеологии развивалось представление о диких варварах-литовцах, сарматах, чье завоевание и обращение в христианство было одной из задач орденской политики. В XIV в. участие в летнем походе Ордена на Литву и другие прибалтийские народы входило в образование европейского рыцаря. В сознании этого рыцаря объединялись в единое целое неверные сарацины, варвары, среди них сарматы-литовцы и частично поляки, от которых он шел освобождать гроб Господень[765]. Для этих целей крестоносцы в XIV в. осаждали Вильнюс, столицу католического епископа. В рамках такой идеологии родоначальник великих литовских князей Витень был рабом одного из литовских князей.
Очевидно, эту идею заимствовали и переработали в России, но русские авторы смягчили ее, сделав Витеня слугой полоцкого князя Рюриковича. Рабом полоцкого князя Витень назван в единичных случаях. Но уже в XVI в. с усилением роли князей Гедиминовичей (Бельские, Голицыны, Трубецкие и др.) при московском дворе в Государевом родословце (1555 г.) появляется новая легенда – Витень сам становится потомком полоцких князей[766]. В 60-е гг., когда у Ивана Грозного были сложные отношения с польским королем и великим князем литовским (Гедиминовичем по происхождению), новая редакция была признана царем официально: в послании Сигизмунду Августу (1567 г.) он писал, что о рабском происхождении Витеня «безлипичники врут», и признавал достоверной легенду о происхождении литовских великих князей от полоцких Рюриковичей[767].
В XV–XVI вв., особенно после выхода книги Матвея Меховского «Трактат о двух Сарматиях», в Польше распространяется идея о сарматском происхождении славян и литовцев. В более раннее время аналогичная «сарматская идея» развивалась французскими и немецкими авторами, но в Польше получила окраску, близкую к идеям Возрождения. Еще Ян Длугош, а вслед за ним Меховский писали, что происхождение славян от сарматов придает им древность, уводит их корни в античные времена. Позднее в польской шляхетской идеологии сарматская теория получила окраску равенства происхождения шляхты и государя. Воин-сармат наделялся рыцарственными чертами; сарматы во главе с Кракусом, основателем Польши, побеждали Александра Македонского и т. д.[768]
Безусловно, эти идеи были известны в Великом княжестве, где хорошо знали работы польских авторов. Но самостоятельного развития сарматская теория в Литве не получила: литовцы предпочитали подчеркивать свое итальянское происхождение. Может быть, этому способствовал более ранний образ литовца-сармата орденских идеологов. Интересно, что, говоря об общем происхождении славян от сарматов, польские авторы XVI в. никогда не писали о сарматском происхождении жителей Русского государства. Оставаясь для них славянской страной, она не вписывалась в сарматский мир.
К сожалению, разработка и освещение данной темы в русской, польской и литовской исторической литературе вынуждает нас остановиться. Еще не исследованы конкретные вопросы истории правящего класса Литвы в XVII в. Предварительно можно сказать, что в XVII в. все более будут сближаться политические структуры Короны и Литвы, а это в условиях феодального государства влечет и сближение сословных структур. Участившиеся набеги крымцев, связанные с усилением в XVII в. Оттоманской Порты, приведут к сближению в организации армии; шведский Потоп и борьба с ним также сблизят Корону и Литву. Но в XVII в. в Литве вспыхнет и интерес к национальной культуре: попытки создать свой алфавит и письменность, сохранить язык.
Как представляется, формирование правящего класса сыграло выдающуюся роль в истории Литовского государства. Из всех прибалтийских народов, подвергшихся в XIII в. экспансии Ордена, только Литве удалось создать и сохранить сильное сословие литовских феодалов, которое в условиях развития феодального государства может гарантировать сохранение национального государства.
Очевидно, этому способствовало то, что, присоединив в XIII в. русские земли, стоявшие на более высоком уровне политического развития, Литва выступала по отношению к ним как завоеватель, однако усвоение более высоких правовых норм и государственных форм, культуры, религии было ненасильственным и неполным. Православие так и не стало государственной религией Литвы. Добровольное принятие отдельных форм государственной власти и сословных норм привело к тому, что Литва в убыстренном темпе проходила процесс формирования феодального государства, и с конца XIV в., когда начинается сближение Литвы и Польши, последняя не смогла полностью навязать ей свою сословную структуру и государственность. Усвоив лучшие формы сословных привилегий Польского государства в XV в., литовские феодалы в XVI в. смогли создать собственные структуры и противостоять польской шляхте. Возможно, здесь сказалось то, что в формировании государственного устройства и правящего класса Польша и Россия, как славянские страны, имели общие черты. Литва все время сталкивалась с чем-то подобным.
Принятие в XIV в. католичества не только сблизило литовских феодалов с польской культурой, но и позволило полнее освоить культуру Возрождения. Литовская шляхта могла уезжать учиться и служить практически во все страны Европы, осваивать законодательство, организацию государственного управления, военное дело передовых стран.
