Русско-литовская знать XV–XVII вв. - [126]

Герб Нарбековых, очевидно, первый оригинальный дворянский герб. Рисунки других гербов, приложенные к росписям 80-х гг. XVII в., (Грушецких, Эверлаковых и др.) воспроизводят соответствующие гербы Польши и Швеции.

Рисунок герба Нарбековых еще не имеет четкой системы расположения эмблем в щите, свойственной европейской геральдике. Скорее он напоминает многосюжетные композиции некоторых русских икон, где на одном поле, в одной плоскости размещено несколько эпизодов из жизни святого.

В щите слева направо скачет всадник, вытаскивая из глаза стрелу уже оторванной рукой. Есть изображение «варварина», которого он проткнул копьем, и всадника, ранившего его сзади. Городская стена, с которой стреляет пушка, изображена достаточно натурально. Внизу щита рисунок, изображающий Дмитрия Чуваша «на одреце», под которым разведен огонь.

Но эмблемы, помещенные вокруг щита – завой (чалма) и корона, составлены в соответствии с нормами геральдики. Если рисунок в щите всего лишь иллюстрирует поэму, то эти эмблемы позволяют автору выразить свою общую геральдическую концепцию.

В XVIII в. при создании герба Нарбековых для «Общего гербовника дворянских родов» был как-то использован и этот рисунок: «В щите, разделенном горизонтально на две части, в верхней в красном поле на левой стороне находится серебряная крепость с тремя башнями, из коих на средней видна серебряная луна, а на крайних двух по золотой звезде. На правой стороне изображен скачущий к крепости на коне воин, пораженный в глаз стрелою, и пушечным ядром оторвана у него рука, держащая меч. В нижней части на правом золотом поле на середине означена перпендикулярно меховая полоса. На левом голубом поле изображены золотом крест, над ним корона и внизу луна, рогами вверх обращенная…»[1077]. Над щитом – красная чалма с пером, над ней лук с вложенной стрелой. Как видно, Нарбековы в основу своего герба взяли изображение подвига Дмитрия Чуваша, а все детали, помещенные в рисунке из их сборника XVII в., сюда не вошли. Но геральдические символы – чалма, натянутый лук со стрелой – попали в герб XVIII в.

Памятуя, что однородцами Нарбековых были Державины, было бы заманчиво предположить, что поэтический дар был издавна присущ этому роду. Некоторые места в стихотворном произведении позволяют предположить, что его писали в кругу семьи: «Нам же, из него (Чуваша – М. Б.) роженым наследником его, живым сущим во здравии», но делать из этого окончательный вывод, конечно, рискованно.

Эпиграммы

На воина

Вооружен воин благоверен варварина побеждает

И копием его явно яко змия храбро прободает,

Мужественно поразив, с коня его на землю низлагает,

О Христе хвалясь, благочестивого своего царя прославляет.

На имя

Тот воин Иван Дмитриевич Нарбеков, Чюваш рекомый,

Под градом Казанью з благоверным царем Иваном знакомый,

Храбро и мужски и доблественне против бусорман ратуя,

И за веру християнскую и за государя царя своего мужески поборая,

И ему, государю своему, во всем служа верне,

И яко богу со страхом работая благоговейне.

И всему воинству православно российскому храбро себе показуя,

И врагов креста Христова бусорманом страшно себе повествуя.

На раны и крепость мужа

Небезбедно же и самому ему то преминуло.

Неприятельское оружие его самого зелне уязвило:

Наскочив созади безбожный варварин копием его ураняет,

Яко пес зелне его и жестоце уядает.

И другой в око его сопротив стрелою уранил,

Яко змий жалом его люте уязвил.

На крепость

Тои убо храбрый муж непобедим пребывая,

И крепце себе на коне уязвлен удерживая,

Тщась неприятелем себе страшна и храбра показати,

Изо очесе своего желая стрелу вонзену бодрено изяти,

За ню ж крепце и бодростно приимая,

От томления болезненаго раны себе освобождая,

Приемлет сугубо тяжкую смертную рану:

Видит и тую руку у себе ис пушки оторвану.

На герб славный и честнейший породы Нарбековых

Из градских убо казанских врат по тои ис пушки застреляют,

И от телесе яко ветвь от древа жестоце отрывают.

Он же во всех сих язвах крепце на кони удержася

И всему воинству храбро явственно показася.

По том же зле ранена с победы в станы провождают,

И цареви благочестивому о храборстве его изъявляют.

Благочестивый убо царь милосерд его призирает

И врачевати его со тщанием повелевает.

И многими дарми его обдаряет,

И милосердно его чесностью прославляет.

Врачеве же раны его разумев быти смертны,

И ко врачеванию себе возложиша смотрительны,

Уразумеша, яко аще стрела будет из главы изята,

Абие жизнь и дыхание от него будет отьята.

Умыслиша во оце стрелу сопреди приломити,

Созади же оной железо в конце притупити.

И тако абие тое сотвориша,

И оное врачевание учиниша.

Ибо зиме же тогда люте належаще,

Теми убо раны он, храбрый муж, зелне боляше.

В станех убо сродные его о нем промышлене творяше,

И врачеве его снабдевая раны врачеваше,

И убо тогда в станех теплого крова не имяше,

Дабы ему такому в болезни сущу отраду подаваше.

И некто от приятель его, об нем попечение имяше,

О здравии его промышление творяше,

К покоению его в куще над огнем одрец устрояше,

И на нем возложе, мал огнец под одром возгнещаше,

Дабы ему болну сущу, раны его нагревали,

И в тацей болезни по немалу отраду подавали.