Русско-литовская знать XV–XVII вв. - [118]
Среди московской ветви Рюриковичей на литовских княжнах преимущественно женились удельные князья: боровско-серпуховской князь Владимир Андреевич (двоюродный брат Дмитрия Донского) в 1372 г. женился на дочери Ольгерда и Ульяны княжне Елене[1014], а в 1456 г. их потомок Иван Васильевич уже выехал в Литву.
Предки Ф. М. Мстиславского
В конце XV в. на русско-литовские браки повлиял и союз Ивана III и Софьи Палеолог. Эта сирота и бесприданница, безусловно, не принесла мужу прав на византийский престол, но сам брак повышал престиж государя всея Руси; он вызвал интерес к Русскому государству в странах Европы. Именно после 1473 г. начинается интенсивный обмен посольствами с различными государствами, император предлагает заключить брак представителя своего дома с московской княжной[1015].
Теоретически дети Софьи имели минимальные права на московский пре-стол: у Ивана III был сын от первого брака, который в 1482 г. женился на Елене Стефановне, дочери валашского воеводы. Наследником должен был стать сын Ивана Ивановича Дмитрий, которого Иван III в 1498 г. венчал на княжение.
Брак Софьи и Ивана отозвался и на судьбе еще одних потомков Дмитрия Донского – князей можайских и верейских. Еще в 1454 г. Иван Андреевич Можайский, внук Дмитрия Донского, бежал в Литву, где женился на дочери князя Федора Воротынского; их сын Андрей Иванович женился на княжне Чарторыйской. А раньше (1452) за князя Чарторыйского вышла замуж дочь Дмитрия Юрьевича Шемяки Мария.
Михаил Андреевич, верейский князь, младший брат Ивана Андреевича, в 1480 г. женил сына на племяннице Софьи Палеолог Марии. Софья дала Марии в приданое украшения первой жены великого князя, и когда Иван III потребовал, чтобы эти украшения были возвращены в казну, Василий и Мария бежали в Литву. Их дочь Софья вышла замуж за литовского магната Альберта Гаштольда.
Эти браки, заключенные в конце XIV–XV вв., имели особое значение для Литвы. С 80-х гг. XIV в. там идет активное внедрение католической религии, ставшей официальной религией государства: союзы православных Рюриковичей со своими однородцами из русских княжеств создавали реальное противостояние натиску католической церкви, создавали возможность «отложения» от Литвы и практически способствовали сохранению самостоятельной литовской государственности вплоть до Люблинской унии.
Самым блестящим завершением династических браков XIV–XV вв. между русскими и литовскими князьями стала свадьба дочери Ивана III и Софьи: в 1495 г. Елена Ивановна вышла замуж за великого князя литовского, а позднее короля польского Александра.
Появление в Вильнюсе православной великой княгини усилило положение православных князей в Великом княжестве Литовском[1016]. Не только Елена, но и родственные связи русских князей с литовскими, заложенные в прошлом, создавали противовес политическим тенденциям, формировавшимся при дворе. Вскоре после переезда Елены в Литву при великокняжеском дворе возвышается семья православных князей Глинских, любимцем короля становится только что вернувшийся со службы при дворах европейских монархов Михаил Львович Глинский[1017]. С этой семьей были связаны родством широкие слои православной шляхты Литвы.
По сомнительному сообщению польского геральдиста конца XVI в. Бартоша Папроцкого брак Елены Ивановны и короля Александра не был бездетным: у них родилась дочь Варвара, выданная замуж за герцога саксонского[1018].
Племянница Михаила Глинского Елена Васильевна стала женой московского великого князя и матерью царя Ивана Грозного. Московская редакция родословия Глинских выводила этот род от потомков Чингизхана, но в XVI в. существенным было то, что дед Елены Лев Борисович Глинский сумел породниться со старинными православными шляхетскими семьями Княжества[1019].
Сам Иван Грозный женился на представительнице старинного боярского рода; с этого брака и начинается отсчет родства будущей династии Романовых с московскими царями Рюриковичами и их предками.
Если еще раз обратиться к родословной таблице браков между Рюриковичами и Гедиминовичами, мы увидим, что более частыми были такие браки между великими тверскими князьями и удельными князьями московского дома. Но эти браки чаще заключались с боковыми линиями Гедиминовичей. В то же время браки московских великих князей были только с дочерями литовских великих князей. Конкретные итоги того, как все эти родственные связи влияли на судьбы России и Литвы, надо искать в истории дипломатических отношений и истории формирования территории обоих государств.
Русское и иностранное происхождение родоначальников боярских родов: исторические реалии и родословные легенды[1020]
Идея об иноземном происхождении родоначальников боярских родов и вытекающий из нее вывод о нерусском происхождении всего дворянства были общим местом генеалогических исследований в России конца XIX – начала XX вв. Такой вывод опирался на официальные родословные документы, древнейшие из которых начинались, как правило, с формулы: «Во дни благоверного великого князя… выехал из Прус (из Орды, из Литвы) муж честен…, а во крещении ему имя…». Петровское время создало иные стереотипы легенд: вместо выехавшего «из Прус» Андрея Кобылы здесь появляется потомок императора Гландос Камбила. Но идеи выезда присутствует постоянно
