Русский реализм XIX века. Общество, знание, повествование - [167]
В первой главе «Поэтики сюжетов» Веселовский противопоставляет мотивы и сюжеты по простому признаку: мотивы возникают независимо друг от друга, как ответ на схожие исторические или бытовые условия, в то время как сюжеты – нетривиальные последовательности мотивов – заимствуются. Эта логика отчасти применима и к постепенной трансформации нововременных сюжетов: важность отдельных мотивов (страх перед глубоким прошлым в текстах второй половины XIX века, социальная изоляция героя в XX веке) обусловлена аналогичными историческими условиями, однако для объяснения схожести сюжетов необходимо предположить интертекстуальную зависимость (проанализированный материал достаточно ясно свидетельствует о том, что главный источник прослеженных выше сюжетных цепочек – произведения Тургенева).
На заинтересовавший нас сюжетный комплекс можно взглянуть и с точки зрения сохранения в нем глубинных, уходящих в первобытную архаику или Античность элементов, хотя в реалистических текстах эти элементы – узнавание, ошибка-промах героя, нарушение запрета, метаморфоза – не выводятся на первый план, а присутствуют подспудно, в том состоянии неполного забвения, которое готовит возрождение литературной формы в иных исторических условиях.
Оптика исторической поэтики позволяет увидеть в этом комплексе мотивов как элементы, характерные для эпохи реализма, так и преломление (либо предвосхищение) сентименталистских, романтических и модернистских репрезентаций времени и человеческого опыта. В этом отношении выводы, к которым подводит анализ этого историко-литературного материала, в целом подтверждая континуалистскую модель истории литературы, которую разрабатывал Веселовский, требуют от нас критической деконструкции таких привычных понятий, как «исторический контекст», «период» и «эпоха». Формальные ресурсы культуры получают новую жизнь в тот или иной период (опознаваемый именно в силу этой новизны как особый, то есть наполненный своим историческим содержанием) благодаря подспудной трансформации, частичной перестройке, в результате которой даже незначительное изменение оказывается чревато той неполнотой узнавания, которая необходима для того, чтобы преобразовать хронологическое время во время истории, выделить в нем «периоды» и «эпохи».
В отличие от фольклорных сюжетов, которыми прежде всего занимался Веселовский, сюжеты литературные стремятся подтвердить свою уникальность путем перестановки и исторического насыщения старых мотивов, а также рефлексируют о своем месте в истории и о природе исторического времени. В эпоху реализма укорененность в конкретной исторической действительности как будто ставится во главу угла, однако сама по себе историческая конкретность представляет собой лишь эффект сращенности, максимальной непрозрачности человеческого опыта. Текст, принимающий эту конкретность на веру, потерял бы литературность, стал бы «текстом для чтения» (в категориях Р. Барта). Поскольку реализм не просто свидетельствует о настоящем, а использует его как поле для борьбы с прошлым во имя будущего, он стремится явить действительность в его гетерогенности. Именно рефлексии о времени и служит мотив повторной роковой встречи, вокруг которого кристаллизуются как будто независимые сюжетные цепочки.
Эволюция реалистических сюжетов может быть прояснена только в свете меняющихся представлений об историческом времени. Построение историко-литературного нарратива требует в первую очередь выявления иерархии временных пластов, характерной для того или иного текста или жанра. Литература выдвигает разные формы синхронизации современного (то есть уже синхронизированного) и прошлого, своего (то есть более интенсивно пережитого) и чужого опыта. История литературы – это прежде всего история меняющихся практик и типов синхронизации. Различные реализации мотива повторной встречи позволяют проследить, как соотносятся в человеческом переживании эти разновременные пласты и что сулят (что обещают, чем опасны) суггестивные образы, вторгающиеся в действительность Нового времени.
Сведения об авторах
Маргарита Вайсман (Margarita Vaysman) – доцент и заведующая кафедрой русского языка и литературы университета Сент-Эндрюс (Великобритания), MPhil, DPhil (Oxon), канд. филол. наук (2011), директор научно-исследовательского центра Centre for Russian, Soviet, Central and Eastern European Studies (St Andrews, 2017–2019), академический руководитель магистерской программы Global Social and Political Thought, автор книги «Self-Consciousness and the Novel: Nineteenth-Century Russian Metafiction» (Oxford: Legenda, 2021). Основные исследовательские интересы – литература и идеология, история идей, профессиональное соавторство мужчин и женщин в XIX веке, литературные репутации и слава.
В издании впервые вводятся в научный оборот частные письма публичных женщин середины XIX в. известным русским критикам и публицистам Н.А. Добролюбову, Н.Г. Чернышевскому и другим. Основной массив сохранившихся в архивах Москвы, Петербурга и Тарту документов на русском, немецком и французском языках принадлежит перу возлюбленных Н.А. Добролюбова – петербургской публичной женщине Терезе Карловне Грюнвальд и парижанке Эмилии Телье. Также в книге представлены единичные письма других петербургских и парижских женщин, зарабатывавших на хлеб проституцией.
Институт литературы в России начал складываться в царствование Елизаветы Петровны (1741–1761). Его становление было тесно связано с практиками придворного патронажа – расцвет словесности считался важным признаком процветающего монархического государства. Развивая работы литературоведов, изучавших связи русской словесности XVIII века и государственности, К. Осповат ставит теоретический вопрос о взаимодействии между поэтикой и политикой, между литературной формой, писательской деятельностью и абсолютистской моделью общества.
В книге, написанной на документальной основе, рассказывается о судьбе российских подводных лодок, причина трагической гибели которых и до сегодняшних дней остается тайной.
В своей книге Алла Валько рассказывает о путешествиях по Украине и размышляет о событиях в ней в 2014–2015 годах. В первой части книги автор вспоминает о потрясающем пребывании в Закарпатье в 2010–2011 годы, во второй делится с читателями размышлениями по поводу присоединения Крыма и военных действий на Юго-Востоке, в третьей рассказывает о своём увлекательном путешествии по четырём областям, связанным с именами дорогих ей людей, в четвёртой пишет о деятельности Бориса Немцова в последние два года его жизни в связи с ситуацией в братской стране, в пятой на основе открытых публикаций подводит некоторые итоги прошедших четырёх лет.
Зачитывались в детстве Александром Дюма и Жюлем Верном? Любите французское кино и музыку? Обожаете французскую кухню и вино? Мечтаете хоть краем глаза увидеть Париж, прежде чем умереть? Но готовы ли вы к знакомству со страной ваших грез без лишних восторгов и избитых клише? Какая она, сегодняшняя Франция, и насколько отличается от почтовой открытки с Эйфелевой башней, беретами и аккордеоном? Как жить в стране, где месяцами не ходят поезда из-за забастовок? Как научиться разбираться в тысяче сортов сыра, есть их и не толстеть? Правда ли, что мужья-французы жадные и при разводе отбирают детей? Почему француженки вместо маленьких черных платьев носят дырявые колготки? Что делать, когда дети из школы вместо знаний приносят вшей, а приема у врача нужно ожидать несколько месяцев? Обо всем этом и многом другом вы узнаете из первых рук от Марии Перрье, автора книги и популярного Instagram-блога о жизни в настоящей Франции, @madame_perrier.
В этом сочинении я хочу предложить то, что не расходится с верой в существование души и не претит атеистическим воззрениям, которые хоть и являются такой же верой в её отсутствие, но основаны на определённых научных знаниях, а не слепом убеждении. Моя концепция позволяет не просто верить, а изучать душу на научной основе, тем самым максимально приблизиться к изучению бога, независимо от того, теист вы или атеист, ибо если мы созданы по образу и подобию, то, значит, наша душа близка по своему строению к душе бога.
Пережив самопогром 1990-х, наша страна вступила в эпоху информационных войн, продолжающихся по сей день. Прозаик, публицист, драматург и общественный деятель Юрий Поляков – один из немногих, кто честно пишет и высказывается о нашем времени. Не случайно третий сборник, включающий его интервью с 2014 по 2020 гг., носит название «В зоне риска». Именно в зоне риска оказались ныне российское общество и сам институт государственности. Автор уверен: если власть не озаботится ликвидацией чудовищного социального перекоса, то кризис неизбежен.
Автор, около 40 лет проработавший собственным корреспондентом центральных газет — «Комсомольской правды», «Советской России», — в публицистических очерках раскрывает роль журналистов, прессы в перестройке общественного мнения и экономики.