Русский реализм XIX века. Общество, знание, повествование - [113]
Лес Мельникова-Печерского – это огромный резервуар культурного разнообразия. Актуализация пережитков производится посредством как реалистических, так и (нео)романтических художественных приемов, обогащенных научно-популярной поэтикой. Наука о государстве (статистика) и наука о народе (этнография) динамизируют «многоголосие» и слияние повествовательных традиций. Поэтика реализма при этом растворяется в общем резервуаре, превращая западную модель модернизации в один из возможных путей развития[798].
Тургенев отмечает перемену ландшафта. Толстой преображает ландшафт новыми посадками. Мельников оберегает заповедный ландшафт. Это применимо как к природным, так и к культурным ландшафтам, а также к ландшафтам повествовательным – к эволюции реализма.
Переоценка эстетических ресурсов реализма в рамках натурализма, символизма и авангарда в конечном счете привела к повышению социальной ценности реализма. Соцреализм претендует на большее, чем художественный метод, – он регулирует социальные отношения и как бы подменяет собой базис политэкономии[799]. Постепенно преодолевая доктрину соцреализма, советская филология, и в частности ранний структурализм, поставили под вопрос существование реализма как единого феномена. В. В. Виноградов утверждал, что русский реализм не представляет собой единой художественной системы и последовательно борется со всеми канонами литературного изображения. Реализм имеет динамический характер: стиль реалистических произведений изменяется вместе с предметом изображения[800]. Г. А. Гуковский показывал зарождение реалистического художественного мышления у Пушкина и утверждал, что русский реализм не преодолел традиции романтизма[801].
Оригинальный подход обозначил в 1957 году Д. С. Лихачев, предлагая рассматривать элементы реалистического стиля не как полемическое отторжение или борьбу в рамках одной эпохи, но как накопление художественно-познавательных открытий[802]. Этот процесс накопления не носит линейного характера: «Движение вперед сменяется длительными паузами, открытия в области художественного познания – периодами освоения этих открытий, поисками новых способов художественного выражения и подспудного накопления опыта»[803]. Тем самым Лихачев описал реализм как возобновляемый ресурс, а не как ископаемое.
В том же 1957 году был удостоен Ленинской премии роман Леонида Леонова «Русский лес» – замечательный пример накопления художественно-познавательного опыта лесного текста русской литературы. Роман вобрал в себя и «Записки охотника», и «Рубку леса», и «В лесах», и намного больше. «Русский лес» – и канонический образец социалистического реализма, и опыт преодоления соцреалистической доктрины. Роман Леонова положил начало новому направлению советской литературы – деревенской прозе, своеобразно синтезирующей романтизм и реализм, описания природного ландшафта и внутреннего мира, локальные говоры и художественные эксперименты[804]. Деревенская проза – это возвращение в «зачарованный сад». Но это уже тема для другого исследования.
Реализм и культурная экономика русской прессы середины XIX века
Константин Ключкин
Вся сфера современного общественного движения теперь выражается словом пресса ‹…› Нет стороны в обществе, которая бы теперь не выражалась прессою, не жила в ней и ею.
В. Г. Белинский. Общее значение слова литература (1841)
В этой статье русский реализм XIX века рассматривается как набор риторических процедур и идеологических презумпций, возникший в контексте российской прессы и ставший центральным в модернизирующейся культурной индустрии страны. Риторика реализма формировала представление о том, что репрезентация действительности в печати соответствует самой этой действительности, а пресса является доминирующим проявлением общественной жизни. Такое экспансивное понимание реализма развивалось преимущественно в журнальных статьях критиков и публицистов, совокупность текстов которых я буду называть демократическим дискурсом. Основными фигурами этого дискурса стали В. Г. Белинский, Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов и Д. И. Писарев. В их работах сформировались реалистические презумпции, которые способствовали экономическому успеху демократических толстых журналов и оказали существенное влияние на язык российской публичной сферы[805].
В недавней книге, посвященной русскому реализму второй половины XIX века, Молли Брансон делает предметом своего изучения материал изобразительного искусства и художественной литературы и связывает вопрос реализма с острым интересом художников и писателей к отношениям между действительностью и различными формами ее репрезентации. Предлагая широкий обзор теорий реализма, Брансон указывает, что в рассматриваемый ею период понятие реализма функционировало как указание на значимость вопросов репрезентации, а также на неизбежные сложности и потенциальную невозможность их удовлетворительного решения. В моем подходе к вопросу о реализме я рассматриваю принципиально другой материал – журнальную публицистику и критику. Мое предположение заключается в том, что игнорирование проблемы репрезентации в сфере журналистики как раз и послужило не только контекстом, но и продуктивным условием тех напряженных дискуссий о вопросах реализма, которые Брансон описывает в сфере искусства и литературы
В издании впервые вводятся в научный оборот частные письма публичных женщин середины XIX в. известным русским критикам и публицистам Н.А. Добролюбову, Н.Г. Чернышевскому и другим. Основной массив сохранившихся в архивах Москвы, Петербурга и Тарту документов на русском, немецком и французском языках принадлежит перу возлюбленных Н.А. Добролюбова – петербургской публичной женщине Терезе Карловне Грюнвальд и парижанке Эмилии Телье. Также в книге представлены единичные письма других петербургских и парижских женщин, зарабатывавших на хлеб проституцией.
Институт литературы в России начал складываться в царствование Елизаветы Петровны (1741–1761). Его становление было тесно связано с практиками придворного патронажа – расцвет словесности считался важным признаком процветающего монархического государства. Развивая работы литературоведов, изучавших связи русской словесности XVIII века и государственности, К. Осповат ставит теоретический вопрос о взаимодействии между поэтикой и политикой, между литературной формой, писательской деятельностью и абсолютистской моделью общества.
Как в разных городах и странах отмечают День Победы? И какую роль в этом празднике играют советские военные памятники? В книге на эти вопросы отвечают исследователи, проводившие 9 мая 2013 г. наблюдения и интервью одновременно в разных точках постсоветского пространства и за его пределами — от Сортавалы до Софии и от Грозного до Берлина. Исследование зафиксировало традиции празднования 9 мая на момент, предшествующий Крымскому кризису и конфликту на юго-востоке Украины. Оригинальные статьи дополнены постскриптумами от авторов, в которых они рассказывают о том, как ситуация изменилась спустя семь лет.
В этой книге излагаются истории четырех олигархов: Бориса Березовского, Романа Абрамовича, Михаила Ходорковского и Олега Дерипаски — источником личного благосостояния которых стала Россия, но только Лондон обеспечил им взлет к вершинам мировой финансово-экономической элиты.
В своей книге Алла Валько рассказывает о путешествиях по Украине и размышляет о событиях в ней в 2014–2015 годах. В первой части книги автор вспоминает о потрясающем пребывании в Закарпатье в 2010–2011 годы, во второй делится с читателями размышлениями по поводу присоединения Крыма и военных действий на Юго-Востоке, в третьей рассказывает о своём увлекательном путешествии по четырём областям, связанным с именами дорогих ей людей, в четвёртой пишет о деятельности Бориса Немцова в последние два года его жизни в связи с ситуацией в братской стране, в пятой на основе открытых публикаций подводит некоторые итоги прошедших четырёх лет.
В этом сочинении я хочу предложить то, что не расходится с верой в существование души и не претит атеистическим воззрениям, которые хоть и являются такой же верой в её отсутствие, но основаны на определённых научных знаниях, а не слепом убеждении. Моя концепция позволяет не просто верить, а изучать душу на научной основе, тем самым максимально приблизиться к изучению бога, независимо от того, теист вы или атеист, ибо если мы созданы по образу и подобию, то, значит, наша душа близка по своему строению к душе бога.
Автор, около 40 лет проработавший собственным корреспондентом центральных газет — «Комсомольской правды», «Советской России», — в публицистических очерках раскрывает роль журналистов, прессы в перестройке общественного мнения и экономики.