Русский пасьянс: Записки датского журналиста - [55]

Не помню, то ли провода были вмонтированы в бетон стены, то ли блажила администрация, жаждавшая произвести впечатление кипучей деятельности, но по поводу новой таблички провели специальный инструктаж, объяснив, что на стену залезать опасно.

Сотрудники, работавшие с вредными для здоровья материалами, посмеивались. На стену, видите ли, лазать опасно, а гадостью всякой дышать, мол, только польза для полового аппетита. Шутили еще, что так оно и есть на самом деле, если, конечно, "дозу" хватаешь не смертельную, а эротическую. Короче говоря, работяги относились к черепу с гораздо меньшим пиететом, чем к развешанным повсюду предупредительным табличкам с изображением вентилятора на фоне желтого треугольника: "Радиоактивность".

Про табличку с черепом все и забыли. Но однажды случилось ЧП, всколыхнувшее всю лабораторию. Как-то в понедельник выстроились сотрудники, как обычно, в очередь к автомату с бесплатной газировкой. Мои тогдашние коллеги любили присказку: "В пьянстве замечен не был, но по утрам жадно глотал минеральную воду". А протрезвели в тот злопамятный день не от кислородных пузырей, а от того, что и выговорить тогда боялись вслух. Со стены вместо привычного черепа смотрело лицо человека с густыми черными бровями.

Один из молодых лаборантов, студент-вечерник, приклеил на место черепа портрет Брежнева. А под Брежневым — сложенные кости и надпись: "Не влезай убьет!" Художество шутника начальство расценило как "антиобщественную деятельность с целью подрыва престижа генерального секретаря ЦК КПСС". "Преступника" тут же уволили. Еще легко отделался. За такие проделки, "оскорблявшие честь и достоинство генсека", могли и лагерный срок закатать. Так говорил начальник режимного отдела.

ИГРА ПО ПЕРЕПИСКЕ

Начальника того звали Демьян Савельевич. Сажень в плечах, богатырского телосложения, ростом под метр девяносто, с непроницаемым лицом и короткой стрижкой. Свою карьеру он начинал до войны в контрразведке НКВД — ловил шпионов и диверсантов, дослужился до звания полковника и до должности начальника отдела центрального аппарата госбезопасности при Берия.

Все сотрудники института проходили через руки Демьяна Савельевича, отвечавшего за сохранность государственной тайны и моральный облик сотрудников. Доводилось и мне встречаться с ним.

В первый раз это произошло в 1972 году. Я ещё активно играл в шахматы и решил попробовать силы в чемпионате Европы по переписке. Но любые контакты с иностранцами были нам запрещены — даже отправка в открытой почтовой карточке шахматных ходов. Все сотрудники института давали подписку с обязательством не общаться с иностранцами и докладывать обо всех, даже случайных контактах с иноземными гражданами в органы КГБ.

Для участия в международном турнире по переписке мне пришлось испрашивать разрешения у большого начальника — полковника КГБ. Полковник принял меня дружелюбно, хотя ему не понравилось, что я носил солнцезащитные очки, поскольку люди в темных очках вызывали у него ассоциацию с иностранными шпионами. Полковник, как оказалось, был любителем шахмат и разрешение на мое участие в турнире дал, согласовав дело с Лубянкой. Однако Демьян Савельевич посчитал своим долгом проявить бдительность и вызвал меня для беседы. Его любимая фраза была: "Лучше перебдеть, чем недобдеть".

— Что это за игра такая, шахматы по переписке? — строго спросил он.

— Это когда партнеры пересылают друг другу шахматные ходы по почте, объяснил я.

— Представители каких стран будут участвовать в турнире?

— Представители Англии, Франции, Западной Германии, Бельгии, Дании, Италии и Испании, — отвечал я, как на экзамене.

— Так это же страны НАТО — враги Советского Союза! А можно ли исключить, что под видом шахматных ходов вы не передадите секретную информацию? — спросил Демьян Савельевич и в упор посмотрел на меня.

Я опешил. Почему же он думает, что я потенциальный враг народа, способный передать НАТО советские секреты, с которыми я вдобавок и незнаком?

— Открытки с шахматными ходами посылаются без конверта в открытом виде. КГБ всегда может проконтролировать мои ходы в испанской партии, возмущенно проговорил я.

— Это не так просто сделать и требует дополнительных ресурсов. А сколько по времени будет длиться ваш шахматный турнир по переписке? — не унимался Демьян Савельевич.

— Поскольку почта из СССР за рубеж идет медленно, то турнир будет длиться около трех лет, — ответил я.

Демьян Савельевич чуть не подпрыгнул на стуле:

— Вы что же, хотите, чтобы КГБ в течение трех лет отслеживал ваши ходы? Так дело не пойдет! Не нужно вам ни с кем переписываться. Я предлагаю другой план: мы за наш счет пригласим всех иностранных участников шахматного турнира в Москву и вы сыграете с ними под нашим полным контролем за несколько дней.

Вот как стояли на страже советских секретов бериевские кадры, такие, как наш Демьян Савельевич! Не то что сейчас: болтуны — находка для шпиона.

ЧРЕВОВЕЩАТЕЛЬ

Секретов я действительно не знал. Занимался в основном подготовкой обзоров по открытым материалам американской научной литературы. Иногда, правда, начальник давал мне какие-то микрофильмы на английском языке, полученные по спецпочте.