Русский народ в битве цивилизаций - [46]

Но начиная с 1930-х годов вопрос приобрел несколько иной оттенок. С приходом Гитлера к власти в Германии слишком очевидным стал национальный аспект мировой политики. Выше я привел соображения, аргументирующие тот взгляд, что эта ситуация слишком противоречила идеологии правящего слоя и поэтому хоть им и учитывалась, но лишь частично, с каким-то двойственным отношением. Были осуществлены действительно некоторые меры, тогда казавшиеся очень необычными.

До того политика партии имела явно антирусский характер. В документах, переданных XII съезду, Ленин настаивал, что русские должны «возмещать» неравенство, которое якобы раньше существовало. Сталин, выступая как признанный знаток национального вопроса, на X, XII, XIV, XVI съездах заявлял, что в области национальных отношений главная опасность — «русский великодержавный шовинизм» (хотя что это значило — в те годы?). С точки зрения стратегии партии такая позиция объяснима. Ленин не раз сравнивал установление большевистской власти в России с завоеванием. Что же теперь представляет наибольшую опасность? Ясно, что сопротивление основного из завоеванных народов — русского. И политически логично опираться на антирусские тенденции, возбуждая их в других народах.

Например, в 1918 году было опубликовано подписанное Лениным и Сталиным обращение «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока». Мыслимо ли было тогда такое обращение «к трудящимся православным»? В обращении к мусульманам говорилось, что их «мечети и молельни разрушались, верования и обычаи попирались царями и угнетателями России», хотя, например, исламское духовенство получало до революции материальную поддержку от русского правительства.

Я цитировал выше высокую оценку наркомнацем борьбы чеченцев и ингушей с «реакционным казачеством». В обращении Ленина «Товарищам коммунистам Азербайджана, Грузии, Армении, Дагестана, Горской республики» несколько раз повторяется призыв «не копировать нашу практику», «больше мягкости, осторожности, уступчивости по отношению к местной буржуазии, интеллигенции и особенно крестьянам». Аналогичное постановление ЦК, подписанное Сталиным в связи с коллективизацией, было приведено выше. Та же идеология господствовала в исторических исследованиях и в преподавании русской истории. Это была концепция «проклятого прошлого». Руководящим историком России был Покровский. Он был так влиятелен, что его имя было присвоено Московскому университету (я сам поступил в «университет им. Покровского», но кончил «университет им. Ломоносова»). Книги его были полны какой-то иррациональной злобы против России, даже вступавшей в противоречие с марксистскими взглядами. Например, для него Петр I был не личностью, а выразителем интересов «торгового капитала». Но он же, захлебываясь, утверждал, что Петр был и сифилитиком, и гомосексуалистом. Какие же интересы торгового капитала он таким странным образом отстаивал? Конечно, подобное же направление имела и официальная литература.

Начиная с середины 1930-х годов эта тенденция стала приглушаться указаниями сверху. Наоборот, были предприняты некоторые действия, имеющие целью стимулировать русские национальные чувства иди подчеркнуть преемственность с исторической Россией. Собственно, действий таких было немного, и я попробую их перечислить. При этом я упоминаю об изменениях, происшедших в жизни до войны, во время войны и после нее (может быть, какие-то я забыл, но это — основная их часть):

— указание прекратить очернение русской истории, осуждение «школы Покровского»;

— фильмы и книги исторического содержания о героических периодах русской истории;

— твердая «реабилитация» классической русской литературы — например, торжества по поводу 100-летия со дня смерти Пушкина;

— слово «родина» стало вполне безопасно произносить, оно приобрело положительный смысл;

— ослабление гонений на Православную церковь, разрешение ей в 1943 г. (в ограниченных размерах) восстановить свою деятельность;

— восстановление прежних воинских званий, мундиров, погон. Восстановление похожей на дореволюционную школьной формы, раздельное, как до революции, обучение мальчиков и девочек;

— речи Сталина во время войны, где употреблялось слово «родина» (правда, обычно с прилагательным «социалистическая»), «наши великие предки — Суворов и Кутузов, Дмитрий Донской и Александр Невский»;

— тост Сталина «за здоровье русского народа»;

— выговор Демьяну Бедному за поставленную по его тексту оперетку «Богатыри», где он издевался над богатырями и князем Владимиром.

Этот список не включает каких-либо действий, связанных с основными факторами жизни, в основном эти изменения касались внешности в чистом виде (форма военных или школьников), иногда изменений языка официальных речей и статей (введение новых слов: «родина», «генерал», «патриот»). Иногда они притормаживали, смягчали ставшие вредными идеологические тенденции (например, в преподавании русской истории и литературы). Несомненно, все они несли «идеологическую нагрузку», были некоторыми «знаками». Вопрос заключается в том, свидетельствуют ли они о принципиальном изменении советского общества или касаются только некоторых внешних его сторон.