Русский Феникс. Между советским прошлым и евразийским будущим - [30]
Однако двойственная идентичность присуща и языку Медведева, но у него она проявляется в виде подсознательного сопротивления политкорректному языку. При наличии готового текста Медведев называет «российскую» нацию, но когда он не читает текст, в его спонтанной речи «русское» побеждает «российское», он говорит о единстве «русского мира» и о том, что «многие воспитаны на русской культуре»[179]. Высказывания Медведева помещены в его личном блоге, печатный текст имеется не при всех видеообращениях, но там можно услышать спонтанную речь русского человека Медведева и сравнить ее с политкорректным языком президента Медведева.
Сознательное воздержание от употребления понятия «русское» в политическом языке представителей власти в какой-то мере объяснимо старыми страхами государства перед русским национализмом. И в этом причина того, что Кремль после 1991 г. не решился назвать нацию «русской». Однако понятие «российское» может означать только гражданскую принадлежность к Российской Федерации, не более: термин «российская» нация не может войти в политкорректный язык, да это и не нужно. «Русская» нация никогда не была этнической, быть русским означает принадлежать русской культуре, которая является европейской, независимо от этнического происхождения.
Попытки государства внедрить понятие «российская нация» окажутся тщетными, ибо вопреки гипертрофии власти для общества современной России свобода является внутренним состоянием, а не гражданской активностью. Объяснение находим в точном наблюдении акад. Дмитрия Лихачова: русская культура европейская так как в своей глубине она предана идеи свободы человека[180].
Как это ни парадоксально, но сакрализация государства воспитывает у русского человека культуру свободолюбия, которое обращено вовнутрь, в сторону личности, а не наружу, в сторону общества. Это порождает и тот особый индивидуализм и анархичность в мировоззрении русской (XIX век), советской (XX век) и постсоветской интеллигенции (XXI век).
В 2012 г. Путин определил национальную идентичность ведущей темой Валдайского дискуссионного клуба, уникального по своему формату (дискуссии между политиками, историками-русистами, политологами, общественными деятелями Запада и России с личным участием президента и правительственных чиновников высокого ранга, которые традиционно завершаются пресс-конференцией Путина).
Доклад дискуссионного клуба «Валдай» был подготовлен молодыми россиянами в возрасте до 30 лет, придерживающимися либеральных взглядов с примесью умеренного традиционализма — конкретно упоминается «приоритет человека и личного достоинства перед государством», а также категорически отвергается понятие «национальная идеология», а подход к «российской идее» порой звучит немного как бизнес-план, что является и взглядом поколения, это генерация перестройки: «Российская идея — это ставка на развитие человеческого капитала». Проглядывает и чисто русское отношение к понятию «справедливость», присущему всем поколениям и эпохам: «одна из важнейших черт национального характера — внутренний камертон справедливости. Справедливость, находящаяся гораздо выше закона» (последнее остается недоступным для понимания законопослушного среднестатистического жителя Западной и Центральной Европы). Совершенно точным является и вывод о том, что талант в России «на протяжении всей истории оказывался единственной приемлемой в обществе формой индивидуализма»[181].
Наиболее важным, как вывод национальной концепции России, является дополнение «русский» и «российский», а не их противопоставление (первое как национальная культурная принадлежность, второе как гражданская), что является отказом от попытки создания только российской нации и своевременным возрождением понятия «русский», которого долгое время избегал Кремль. Валдайский доклад подтвердил национальную концепцию как дуалистическую (русско-российскую), что является частью традиционного для России дуализма (национально-имперского).
Аналогичной, но не идентичной с Валдаем в любом отношении является официальная позиция по вопросу о национальной идентичности Русской православной церкви, которая в 2000 г. ввела понятие «христианский патриотизм»[182], all ноября 2014 г. приняла Декларацию русской идентичности. С точки зрения Церкви, национальная идентичность является «русской» ввиду «огромной роли православной веры», а гражданство — «российским». Слегка императивный тон для православия как «основы национальной духовной культуры», что должно быть «признано» каждым русским, пугает предпочитающих и живущих в светской русской культуре тоже русских, но православная церковь в России «русская», не «российская» и традиционализм является ее естественным состоянием и философией: «На основе программных тезисов настоящего документа, предлагается следующее определение русской идентичности: русский — это человек, считающий себя русским; не имеющий иных этнических предпочтений; говорящий и думающий на русском языке; признающий православное христианство основой национальной духовной культуры; ощущающий солидарность с судьбой русского народа»
