Русский Бокондо - [15]

Почему петербуржское начальство, которое так торопило с отправкой в Южную Африку, обеспечило билетами на тихоходный «Ван Бохове», для Николая осталось загадкой. Может быть в этом заключалось мудрое адмиральское предвидение и желание до минимума сократить риск при неизбежной проверке документов на таком лайнере? Но скорее всего в дело вмешалось финансовое ведомство — в материальном обеспечении своего агента оно проявило нечто среднее между рачительной экономией и откровенной скаредностью. Хорошо еще, что спутники по плаванию полностью подтвердили молву об особенностях шотландского характера. Они оказались людьми сдержанными и бережливыми, не увлекались ни картежной игрой, ни выпивкой, и общение с ними не требовало повышенных расходов.

Николай и сам проявлял похвальную умеренность, за что и удостоился благорасположения пастора, явно скучавшего от отсутствия собеседников. Шотландцев интересовали лишь денежные расчеты и технические проблемы горных разработок, а семья голландского чиновника держалась особняком от таких нетитулованных попутчиков.

ГЛАВА 8

Для Николая знакомство с Африкой началось с Фритауна, города, совсем недавно ставшего столицей британского протектората Сьерра-Леоне. Пароход бросил якорь на просторном рейде у подножия серо-бурых холмов, по склонам которых были разбросаны отдельные строения и пятна зелени. Эта колониальная столица оказалась небольшим портовым городком — в центре резиденция губернатора, казармы, несколько церквей, торговый квартал, а справа и слева хижины местных жителей. А над всем этим скоплением серых стен и ржавых крыш поднималась Сахарная голова — самый заметный ориентир на здешних берегах.

Первое, что пришло Николаю на память, — Фритаун старейшая база британского военно-морского флота в Центральной Атлантике. С палубы «Ван Бохове» не без профессионального интереса он оглядывал рейд и портовое хозяйство, обратил внимание на одинокий миноносец, приткнувшийся у причальной стенки. Других кораблей не заметил — может быть, вышли на учения? Но торговых судов под флагами различных стран мира стояло на рейде предостаточно. Одного взгляда на фирменную раскраску их дымоходных труб было достаточно, чтобы сказать, кто из этих морских бродяг спешит в Аргентину, а кто возвращается из Австралии или Китая.

В это раннее январское утро стояла серая безветренная погода, моросил дождь. Пока шла разгрузка, Николай решил съехать на берег: уже понял, что придется срочно пополнить свой гардероб. Летний костюм, которым обзавелся перед самым выходом в плавание, оказался совершенно непригодным для местного климата, хотя в Амстердаме продавец заверял, что все, кто отправляется путешествовать по Африке, носят именно такую одежду и его фирма никогда не получает от них жалоб и нареканий.

— День в такой жаре побудешь и уже вообще больше ни на что жаловаться не будешь, — с раздражением подумал Николай. — Прямо как в парную баню попал.

Сейчас костюм мокрым компрессом сдавил тело, не давал свободно вздохнуть, кровь стучала в висках. Да и сам воздух, теплый и густой, казалось, не шел в горло. Не без зависти смотрел на грузчиков, работавших в одних набедренных повязках. Их черная кожа блестела, от пота и дождя, а сами они не без иронии посматривали на багроволицых и распаренных путешественников.

Капитан любезно позволил воспользоваться корабельной шлюпкой, но советовал не доверять местным перевозчикам, вертевшимся на своих узких пирогах у борта.

— Оберут, сразу видно, что вы новичок. Шлюпку пришлю за вами через два часа, больше все равно в первый день там не выдержите.

Сам он не жаловался на влажную жару, ни одной капельки пота даже и не появилось на его продубленном ветрами лице.

На причал высадились вместе с шотландцами, у них также возникли проблемы с одеждой. В нос ударил запах гнивших водорослей, прелой листвы, на набережной стояли дома, краска с которых под действием тропических ливней и жары слезала хлопьями, местами ее заменяли причудливые пятна плесени. Шли по немощеным улочкам, и казалось, что все они усыпаны толченым кирпичом. Лишь присмотревшись, Николай понял, что такой — красно-коричневый — цвет у африканской земли. Но зелень деревьев и кустов казалась в этой сырости особенно яркой. На обочине привлек внимание корявый фикус, совсем как бабушкин любимец, что рос у нее в кадке. Вот только брезгливое чувство оставляли громадные — в локоть длиной — синие ящерицы с оранжевыми головами, которые копались в куче отбросов у его корней.

Вскоре вышли на торговую улицу, и шотландцы придирчиво отбирали товар, сравнивали цены, сокрушенно качали головами — здесь, в колонии, все было значительно дороже. В торговых рядах и лавочках духота стала совсем уж невыносимой. Да тут еще вся компания оказалась рядом с торговками, которые на широких противнях жарили в масле куски рыбы и каких-то овощей, похожих то ли на репу, то ли на картофель. Дым от жаровен и кухонный чад казались тошнотворными. Николай не выдержал, не слушая уговоров спутников, махнул рукой на всю экономию и свернул к ближайшему магазинчику.

Уже сидя в кресле на палубе и потягивая душистый чай, по-особому приготовленный коком, Николай с опаской и сомнениями рассматривал африканский берег. Первое знакомство получилось явно неудачным. В голове вертелись невеселые мысли, — ну и местечко, как в таких условиях люди живут? Местные, они привыкли, а европейцы? Неужели начальство додумается и сюда кого-нибудь послать? Вот уж кому не повезет!