Русский Афон 1878–1914 гг. Очерки церковно-политической истории - [38]

Далее Мандельштам рассматривает второй вариант — провозглашение Афона нейтральной территорией, находящейся под общим суверенитетом шести православных держав, то есть модель, близкую к проекту А. К. Беляева. Тогда афонского подданства не существует, полнотой власти будет обладать Совет комиссаров[283].

Третья часть докладной записки посвящена сравнительной оценке этих вариантов. А. Н. Мандельштам, исходя из русских государственных интересов, определенно высказывается в пользу создания на Афоне не нейтрального государства, а нейтральной территории. В случае создания независимого государства русские монахи были бы изъяты из сферы действия русских законов, следствием чего явится издание регламентов, которые будут расходиться с русскими интересами. «Вообще, — писал Мандельштам, — казалось бы желательным, обеспечив Св. Горе, по возможности, все выгоды самоуправления, которыми она пользовалась до сих пор, ввести на Афоне твердую правительственную власть, делающую невозможным повторение печальных явлений, наблюдаемых в последнее время. Образование из Афона автономного государства никоим образом не соответствовало бы намеченной цели, а наоборот, еще более развило бы среди монахов политиканство и племенную рознь»[284]. Напротив, при орга низа ции коллективного кон доминиума шести православных держав, Россия получила бы возможность иметь решающий голос в афонских делах, нисколько не нарушая при этом ни особенностей внутреннего церковного строя, ни освященного веками положения Вселенского патриарха.

Свои соображения по будущему устройству Афона высказал и профессор А. А. Дмитриевский. Его интересовала в первую очередь церковная сторона вопроса. Он считал необходимым сохранение status quo в вопросе о духовной зависимости обителей Св. Горы от Константинопольского патриарха. Подчинение их Афинскому архиепископу или Российскому Св. Синоду явилось бы присвоением прав Вселенского патриарха. Так же обязательным считал он сохранение деления монастырей на киновии и идиоритмы и общинное (кинотское) управление Афоном. Последнее, впрочем, нуждается, по мнению Дмитриевского, в некоторых коррективах в пользу монахов-славян. Имея меньшинство своих представителей в Киноте, славяне с трудом могут провести какое-то решение в свою пользу. Благоприятным решением в этом смысле было бы возвести русские Андреевский и Ильинский скиты на положение кириархических монастырей. Для обитателей православной Грузии необходимо сделать то же с Иверским Иоанно-Предтеченским скитом, а для болгар и румын — со скитами Успенским, Ксилургу и молдо-влахийским Иоанно-Предтеченским. Решение материального вопроса при этом может произойти только путем принудительного отчуждения земель и пересмотра границ всех обителей и монастырей. Русским келлиям нужно предоставить право иметь число братии по своему усмотрению. В политическом отношении Св. Гора должна получить независимый международный статус. Присутствие светских жандармов на Афоне, как считал Дмитриевский, крайне нежелательно. Комиссары с жандармами могут вполне обитать в Фессалонике или даже Константинополе и являться на Афон только в случае надобности.

Когда на Афоне стало известно о проектах установления коллективного управления, 17 греческих монастырей отправили своих делегатов к афинскому правительству и членам Лондонской конференции с ходатайством о присоединении Св. Горы к Греции. В ответ на это 12 мая 1913 г. русские монахи адресовали участникам конференции держав воззвание за подписью председателя Братства русских келейных обителей на Афоне иеросхимонаха Герасима. В этом документе высказывались следующие предложения: 1) признание Афона нейтральной территорией под покровительством России и балканских государств; 2) предоставление ему внутреннего самоуправления, собственной администрации и суда; 3) в представительном собрании монахов должно участвовать по одному представителю на 250–300 монахов; 4) выработка свода законов, которым должны пользоваться все суды и учреждения на Афоне; 5) гражданские и уголовные дела должны быть строго отделены от дел духовных; 6) отмена нынешнего положения о правах на владение земельными участками и постановление, чтобы эти участки считались полной собственностью приобретавших их лиц и учреждений[285]. Как и рассмотренные выше записки дипломатов, требования монахов сводились в политическом отношении к кондоминиуму держав во главе с Россией, но при этом оговаривалось право на самостоятельное внутреннее управление Св. Горы.

Вопрос о статусе Св. Горы так окончательно и не был решен. Лондонский договор 17 мая 1913 г. лишь откладывал его решение. В июле-августе 1913 г. в Лондоне состоялось совещание послов великих держав по итогам Балканских войн; на нем в числе прочих вопросов обсуждался также статус Св. Горы. Русский проект интернационализации Афона встретил сильнейшее противодействие со стороны Австро-Венгрии. В результате была одобрена только первая часть проекта — о сохранении над Афоном власти Константинопольского патриарха. Что касается второй части предложения — совместном покровительстве православных государств, то она не была закреплена в решениях совещания, и ее обсуждение было отложено из-за возникших разногласий