Русские земли Великого княжества Литовского (до начала XVI в.) - [3]
В работе «Киев. Его судьба и значение с XIV по XVI столетие» В.Б. Антонович проследил историю Киева и Киевской земли и показал, что уже с конца XV в. здесь зарождалось новое землевладельческое и военное сословие.[19] Однако, обозревая все сословия, на которые распалось народонаселение киевской области, исследователь отметил общую черту их взаимных отношений, что «сословия не отличаются резко друг от друга, сливаются и смешиваются между собой… Старые вечевые предания о равноправии всех жителей земли продолжают господствовать среди всех слоев населения и довольно свободно укладываются в литовские рамки, которые открывали самый широкий простор для личного дарования и личных заслуг».[20]
По вопросу об образовании Литовско-Русского государства в полемику с В.Б. Антоновичем вступил Н.П. Дашкевич. По его мнению, «и в первой половине XIII века не всегда имела место политическая разрозненность, а развивалось нечто вроде федерации, в которую входили Литва и Жмудь», а позже вошли и русские земли.[21] В отличие от В.Б. Антоновича Н.П. Дашкевич относит начало борьбы русского и литовского «начал» ко времени после 1386 г.[22] «До конца XIV столетия в Литве не было борьбы народностей, и в этой характеристической черте литовско-русской истории и должно искать объяснения образования Литовско-Русского государства и быстрого развития его».[23] Литовское завоевание не изменило общественного строя русских земель. Коснулся он и вопроса о «феодализме», в котором видел готовую форму развившегося «военного строя».[24]
Двумя выдающимися учениками и последователями Н.Д. Иванишева были специалисты в области истории права М.Ф. Владимирский-Буданов и Ф.И. Леонтович. Первый — профессор кафедры истории русского права юридического факультета Киевского университета, уже в 1868 г. выступил с исследованием, значение которого в изучении интересующей нас темы трудно переоценить, — «Немецкое право в Польше и Литве». Он пишет об общинном, земском характере общественного строя русских земель, входивших в состав Великого княжества Литовского. Одна из глав его исследования так и называется: «Город земский и город мещанский». По мнению М.Ф. Владимирского-Буданова, «существенными чертами древнерусского городового устройства были следующие: во-первых, город стоит во главе земли, во-вторых, городское население составляет все новые классы тогдашнего общества без различия; в-третьих, город вместе с землею пользуется самоуправлением. Эти же черты сохраняются и в городах западной Руси ХIII—ХV вв.».[25] Но почему же, в конце концов, был разрушен этот древнерусский порядок? Каким образом общеземские права превратились в сословные и из высокого блага сделались злом? Роль такого разрушителя древнерусского строя ученый отводил немецкому праву, которое было заимствовано в XV в. «…Городовое право внесло сословную рознь в общество, которому она была до сих пор совершенно чужда».[26] Исследователь полемизировал с Н.П. Дашкевичем, а заодно и с польскими историками, по вопросу о феодализме в Литовско-Русском государстве. Он отказывался видеть в праве завоевания основу возникновения феодализма. В более поздней работе он писал: «.. объяснение феодализма здесь из факта завоевания должно быть признано также неверным, как такое же объяснение подобного явления в Западной Европе».[27] Jus ducale землевладельцев, которое в Польше сложилось окончательно под влиянием немецкого права, лишь постепенно вторгается в Литву.[28] Взгляд русского историка в корне противоположен воззрениям его современников — польских историков: унии не уничтожали феодализм, а, напротив, привнесли его в Литву. «Мы замечаем вторжение феодализма там где Ярошевич видит уничтожение феодализма».[29]
Однако больше всего исследователя привлекла история общины. Изучая формы крестьянского землевладения в XVI в., он рисует структуру крестьянской общины и приходит к выводу, что на южных окраинах государства «общинное владение землей целой волостью с центральным городом во главе нелепо до половины XVI в. почти во всей своей первобытной посредственности… Если так было в конце XVI в., когда цехи юридического сознания возросли и когда уже потребовались грамоты на владение, то во времена более древние разграничение прав государства и общины и вовсе невозможно».[30] С воззрениями историка на место и роль общины была связана и его точка зрения на характер крестьянского землевладения. До половины XVI в., по мнению М.Ф. Владимирского-Буданова, «сельское население пользовалось всеми теми правами землевладения, какие были доступны и всем другим свободным классам, т. е. под условием исполнения повинностей».
