Русские земли Великого княжества Литовского (до начала XVI в.) - [2]
Вслед за Н.Г. Устряловым к теме Литовско-Русского государства обращаются Н.И, Костомаров. М.О. Коялович, И.Д. Беляев. В этих работах, на наш взгляд, еше много наивного, зачастую здесь просто излагались события. Однако уже тот же И.Д. Беляев сделал большой вклад в изучение земского волостного устройства, господствовавшего в Западной Руси. «Все формы и порядки новгородского устройства сохранялись в Полоцке даже при литовских князьях, вплоть до введения магдебургского права»,[6] — писал И.Д. Беляев. Отметив значительное влияние полоцких порядков на Литву, И.Д. Беляев попытался разобраться и в специфике литовского политического устройства. Он увидел ее в особенностях княжеской власти в Литве. Здесь «княжеская власть досталась литовцам же, а не пришлым князьям, как в Полоцке, следовательно, князья имели большую поддержку в единоплеменности подданных… литовские князья были богатые и сильные землевладельцы, еще до получения княжеской власти у них были целые полки слуг… следовательно, земщина не могла им грозить изгнанием, как это бывало с полоцкими князьями; княжеская власть была ограничена, но не в пользу народа, как в Полоцке, а в пользу прежних княжеских товарищей, богатых и сильных землевладельческих родов».[7]
Как видим, уже в ранних работах по истории Западной Руси возник вопрос о земском, общинном характере политического строя западнорусских земель. В этом нет ничего удивительного, поскольку к изучению этой истории приступили те самые авторы, которые убедительно обосновывали земский, общинный характер Руси киевской поры.[8] Другая важная мысль, которую находим уже в самых ранних работах по истории западнорусских земель, — мысль о мирном присоединении этих земель к Литве, но принципу «равного с равным».[9]
Однако на истинно научной основе к изучению общины приступил Н.Д. Иванишев — профессор киевского университета им. Св. Владимира. По мнению последующих исследователей, «он первый открыл следы общинного быта в пределах литовско-русского государства»[10] первый «нашел… следы существования общинно-вечевых судов…».[11] Оперируя небольшим еще по объему материалом, исследователь тем не менее сумел уловить ряд важнейших закономерностей в развитии общины, сделал любопытные наблюдения. Принципиальное значение имел его вывод о том, что «постоянно возраставшая власть помещиков, ограничивая общинные права поселян, произвела важное изменение в составе народных собраний. В XVII в. мужи-сходатаи начинают терять свое прежнее значение, уступая власть своим помещикам».[12]
В развитии историографии роль Н.Д. Иванишева очень значительна не только потому, что именно он фактически выявил роль общины. Он был талантливым педагогом, подготовившим целую плеяду учеников. Одним из крупнейших был В.Б. Антонович. В «Очерке истории Великого княжества Литовского до смерги великого князя Ольгерда» он попытался понять механизм возникновения и развития Великого княжества Литовского. Начальный политический быт литовцев был, по его мнению, достаточно примитивен: отсутствие городов, как объединяющих земских центров, полное отсутствие монархической власти. До второй половины XIII в. литовские вожди возглавляли только небольшие волости. Большое количество таких волостей группировалось вокруг центрального святилища и сословия жрецов. По мнению В.Б. Антоновича, литовцы двигались в направлении к теократическому государству, но внешние условия и прежде всего угроза рыцарских орденов ускорили процесс становления государственности и заменили мирную власть жрецов властью князей. Однако чтобы выстоять в борьбе с противником, литовцы примкнули к Руси. «Отношения в возникавшем государстве сразу противопоставляли в его внутреннем быту два народных начала», писал В.Б. Антонович.[13] При князе Миндовге он отмечает появление децентрализованных стремлений русских областей. Лишь при князе Витене и Гедимине русские земли начинают участвовать в государственной жизни… Ольгерд уже являлся проводником политических стремлений, выработанных русским средневековым обществом. Характеристика же строя русских областей Великого княжества, данная В.Б. Антоновичем, не отличается подробностью. Он лишь отмечает, что с конца XII в. заметен поворот в течении русской истории. Если в киевский период три составные общественные силы русского общества — князь, вече и дружина — находились в постоянной борьбе между собой и уравновешивали друг друга, то теперь в разных землях одерживают верх те или иные силы, что приводит к возникновению различий в развитии земель.[14]
В «Исследовании о городах в Юго-Западной России» он более подробно описал внутреннее устройство русских земель. Судя по его высказываниям, основание этого устройства зижделось на общинности, но сама она не была неизменной. «Понятие о городе в южной Руси, исходя из древнеславянского понятия общинного центра… с течением времени переходит в понятие крепости и места пребывания старосты».[15] Причину такой эволюции городской общинной жизни на юге Украины он, вслед за некоторыми польскими историками, видит в военно-феодальном порядке: «Военное устройство новозавоеванных земель и извлечение из них возможного количества боевых сил — вот задача, господствовавшая по преимуществу при первоначальном устройстве» государства. Образец для такого устройства был налицо в устройстве немецких государств, форма феодальная была применена литвинами…». Завоеванная земля отчуждалась, раздавалась на основе ленной зависимости при непременном условии военной службы. «Этим путем устанавливается на Литовской Руси особая сословная организация», которая разрушила старый земский строй русских областей. На материалах истории городских общин юга Украины В.Б. Антонович прослеживал борьбу русского общинного строя с военно-феодальным литовским порядком и сделал ряд ценных наблюдений о характере городской общинной собственности, об эволюции повинностей, изменении «внутреннего самоуправления и самосуда общины».
