Русские земли Великого княжества Литовского (до начала XVI в.) - [19]
Это уже замеченное нами единение городов и волостей доподнялось тем, что города-государства по-прежнему имели свои границы, рубежи. Во второй половине XIII в. князь Гинвил «з псковяны и з смоляны воевал ся долго о границы прилеглые».[279] Другой полоцкий князь «мел теж войну для сполных границ з смоленщаны, и с князем витебским, и з с псковяны».[280] Договор Казимира с Новгородом гласит: «А рубеж в Новероде с Литвою по старому рубежу земли и воды, и с полочаны, и с Витбляны, и с Торопчаны».[281] Ситуация мало изменилась и к 1494 г.: «…и с полочаны, и Витбляны, и с Торопчаны по старому рубежу».[282] В XVI в., когда государственные прерогативы городов были утрачены, их единство в ряде мест по-прежнему мыслилось как вполне естественное. Это единство города и волости так укоренилось в сознании людей западнорусских земель, что и в XVI в. они не могли представить, «како городу без уезда быть…».[283]
Тесную связь города с волостью можно наблюдать в экономическом, военно-политическом, административном и культурно-религиозном отношении.
Об экономической связи города с волостью в данный период свидетельствует городское землевладение. Как мы уже видели, большинство горожан являлись землевладельцами. «Землевладение мещан разбросано группами по различным частям Полоцкой земли», — пишет В. Панов.[284] Помимо индивидуального землевладения, связывала город с волостью и общинная альменда, о которой также уже шла речь. В общем, связь города с волостью в области земледелия и землевладения проявляется весьма ярко. Труднее проследить связь в области ремесла и торговли. Так, железоделательное производство в этом регионе было занятием сельского населения.[285] Судя по данным конца XV — начала XVI в., основной ремесленной специальностью городов была обработка кожи и меха.[286] Естественно, что по этой линии выявить связь города с округой — задача весьма трудная. Еще труднее проследить эти связи по линии торговли.[287] Вполне возможно, что города были центрами ремесла и торговли, но в целом восточноевропейский город в ту пору носил земледельческий характер.
Существовала и военно-политическая связь главного города с волостью. Мы уже отмечали, что в войске (подобно тому, как это было в Киевской Руси) участвовали и сельские жители. Для окрестных жителей город по-прежнему служил местом укрытия.[288] В XI–XII вв. города-государства, ведя борьбу друг с другом, стремились опустошить волость противника с тем чтобы ослабить главный город, нанести удар по его престижу и в конечном счете подчинить.[289] Такое же явление мы замечаем и в истории западнорусских общин в период XIII–XV вв. Так, во время осады Мстиславля смоленские князья «пустили воев в землю».[290] Псковский летописец под 1354 г. сообщает что псковичи поехали, «Остафеи князь к Полотскоу воевать и воеваше волость их».[291] В 1403 г. «изгнаша немци Полотскую волость».[292] В данном случае верный прием для истощения сил полоцкого города-государства применили, как видим, орденские братья. Также действовали и литовские рати.[293] Таких примеров множество.[294] Захватив главный город, противник сразу получал власть и над всей полостью. Витовт в 1395 г. взял Смоленск и «тако все смоленское княжение взял на себя».[295] Главный город нес на себе тяжесть обороны пригородов. Так, когда литовцы пришли к «городу их (полочан. — А. Д.) реченому Городец… мужи полочане, ополъчившеся полки своими и стретили их под Городцом».[296] По они потерпели поражение и литовский князь «город Городец сожже».[297]
Проявлялась связь города с волостью и по линии судебной. Суд осуществлялся в главном городе. Об этом сообщают и уставные грамоты, которые говорят о суде наместника или воеводы вместе с боярами и мещанами главного города. Из главного города отправлялись бояре, чтобы при стечении местных «добрых людей» творить суд.
Свидетельством административного главенства города над волостью была кончанско-сотенная система, поскольку можно считать доказанной «непосредственную связь кончанского устава с сельскими областями, включая и административную. Сотенная организация позволяет думать то же самое».[298] Во многих районах Восточной Белоруссии и в XVI в. Отсутствовала специальная городская администрация, что также является свидетельством тесной связи города с волостью в административном плане.[299] В том, что бояре держали по годам волости, также отразилась «древнейшая власть старшего города над его землями»[300] (об этом заявляют земские привилеи).[301]
Наконец, необходимо отметить, что город по-прежнему был культурным и религиозным центром — «здесь обитали сановники церкви, державшие в подчинении волостное духовенство».
