Русские в Берлине - [131]

Пока Россия будет поддерживать националистическую Германию, на оккупированных ей территориях она станет создавать коммунистическую организацию и, таким образом, будет иметь запасной вариант».

Все вышесказанное поставило доктора Штельрехта перед вопросом: «Чью сторону следует выбрать Германии?» Перед тем как сделать окончательные выводы, он приводит еще один аргумент в пользу обращения к Востоку, тот, который, как ему было известно, особенно привлекал человека, поручившего ему написать данный доклад: русские знали, что для того, чтобы завоевать доверие немецких солдат, они должны находиться в хороших отношениях с правительством Дёница. «Если они и примут чью-либо сторону, то это будет гросс-адмирал».

Принять сторону России означало связать себя с державой, чьи намерения были намного ясней, чем у англичан и американцев. Россия, считал Штельрехт, может позволить себе сохранить Германию в границах 1939 года. С другой стороны, западные державы не могут допустить существования 80-миллионной нации в самом сердце Европы, особенно учитывая ожидаемый постепенный вывод с континента американских войск.

Другим преимуществом советско-германского союза было то, что Россия являлась державой, «обреченной – с исторической точки зрения – на непродолжительное существование. До сих пор еще ни одна вторгшаяся из Азии сила не продержалась слишком долго».

К недостаткам пророссийского решения относилось то, что Германия не могла бы стать державой, построенной «на тевтонской основе», и что ей не позволили бы играть значительную роль в европейском балансе сил. Вместе с тем западные державы отчаянно нуждались в Германии «для сдерживания России». Мнение Штельрехта, что русские вполне способны прийти к соглашению с нацистским руководством, не помешало ему упомянуть о возможном биологическом ухудшении германской нации и истреблении ее элиты как об одном из недостатков принятия советской стороны. «С другой стороны, западные державы также могут вмешаться в биологический фонд Германии путем проведения кампании по ограничению рождаемости». И опять же, связь с Советами представляла собой еще одну угрозу, состоящую в том, что если в случае будущей войны Германия выступит на стороне России, то пострадают в основном западные области страны, тогда как в случае союза с Западом главный урон будет нанесен «менее значимым восточным территориям». Более того, Россия, скорее всего, не сможет прокормить население Германии во время войны.

«Хотя не похоже, – продолжал советник Дёница, – чтобы русские развязали новую войну в ближайшем будущем».

«Россия не станет торопиться с выходом к Атлантике; она может позволить себе тянуть время. Однако Америке придется использовать свои военные ресурсы, и она не может надолго их заморозить. Если Америка и Британия хотели принять быстрое решение, тогда оно было бы также и в интересах Германии – хотя оно отложилось бы до следующего года, поскольку подходящий момент для немедленного нападения упущен. В любом случае Германия не сможет долго смиряться с длительным разделом ее территории.

Россия коллективизировала бы сельское хозяйство Германии и ее частное производство, покончив со всей частной собственностью, тогда как западные державы, скорее всего, сохранили бы существующую структуру немецкого сельского хозяйства и промышленности. Однако в таком случае немецкое фермерство оказалось бы в столь же плачевном состоянии, как и до 1933 года, поскольку без правительственной поддержки оно не может и надеяться соперничать с западной экономической системой.

Вдобавок ко всему Россия могла бы перевезти все производства, такие как машиностроение, на свою территорию. Западные же державы могли бы достичь того же эффекта другими методами».

Более того, присоединившись к Западу, Германия не была бы отрезана от остального мира. В конечном счете Германия, как часть советской системы, стала бы страной, которая очень сильно отличалась бы от того «Фатерланда», который знали немцы. Тем не менее правительство Дёница поступит верно, тщательно изучив возможность достижения соглашения с русскими, в соответствии с чем советские «отношения с Германией могут быть улажены вполне приемлемым образом».

Снова взвесив все доводы, Штельрехт пришел к заключению, «что соглашения с Россией имели бы более серьезные недостатки, чем договоренности с западными державами». Он заканчивает свой анализ вопросом: «Но есть ли у нас в этом случае выбор?» К несчастью, у гросс-адмирала было слишком мало времени, чтобы вдаваться во все замысловатые за и против своего советника. Меморандум датирован 20 мая 1945 года. Три дня спустя все правительство Дёница оказалось арестованным британцами[132].

«Большая тройка» на Потсдамской конференции

Политические и экономические принципы, управляющие отношением к Германии в начальный период союзнического контроля:

<…>

14. В период оккупации Германия будет рассматриваться как единое целое. Для чего будет выработана единая политика.

<…>

16. Для введения и поддержания экономического контроля, установленного Контрольным Советом, будет создан немецкий административный аппарат, и на немецкие власти возлагается максимально полное осуществление и ответственность за такой контроль. <…>