Русские сказки, богатырские, народные - [13]

– Не рожденного матерью? – подхватил Добрыня.

– Именно так, – отвечает князь и рассказал ему предсказание волшебницы Добрады.

– В таком случае я имею великую надежду свернуть голову Тугарину, – говорил Добрыня с улыбкою.

– Неужели ты не имел матери? – спросил Владимир с любопытством.

– Позвольте мне рассказать мои приключения, – продолжал Добрыня и, получив такое дозволение, начал.

Повесть Добрыни Никитича

Я хотя имел отца и мать, но в самом деле не был рожден моею родительницей. Потому что она, будучи мною беременная, во время путешествия от напавших разбойников получила удар саблею по чреву, так что я выпал недоношенный из умершей моей матери. Причем и родитель мой убит. Я погиб бы, если б великодушная волшебница Добрада не спасла меня, как она сама мне о том рассказывала. Я воспитан был ею на острове, где она имеет свое жилище, и остров сей находится на самом южном пупе земли[16]. В младенчестве моем поили меня львиным молоком и, с тех пор как я себя помню, не давали мне просыпать ни утренней зари, ни вечерней, меня заставляли кататься тогда по росе и после вымачивали в водах морских. Вследствие этого воспитания получил я такую силу, что шести лет мог выдергивать превеликие дубы из корня. Шесть седых старичков обучали меня всем известным семидесяти двум наречиям, звездочетству и воинским приемам, так что пятнадцати лет имел я счастье на опыте пред самою Добрадою отбить шесть мечей моих учителей и не допустить ни одного на себя удара. За это получил я от моей благодетельницы вот эти латы, которые до сих пор на себе ношу и ношение которых охраняет от всякого вреда, как обыкновенного, так и сверхъестественного. Я пал к ногам моей благотворительницы, принес ей благодарность в почтительных выражениях и просил, чтоб на всю жизнь не лишала меня своего покровительства.

– Добрыня Никитич, – сказала она мне, – таково будет твое имя; ни ты не видал своих родителей, ни они тебя, и ты не рожден своею матерью, как уже известно тебе; посему боги, никогда не оставляющие чад праведных родителей, вручили мне тебя и повелели мне быть твоею матерью. Посему по имени моему будешь ты называться Добрынею, и отечество твое да будет от побед, которые ты совершишь в жизни своей; ибо ведаешь, что по-гречески Никита значит «победитель». Ныне вступил ты в возраст, способный ко всяким предприятиям, и мне осталось докончить воспитание мое только одними этими заповедями. Никогда не отступай от добродетели, ибо, уклоняясь от нее, утратишь ты милость богов, покой души своей и станешь неспособен к великим подвигам. Во-вторых, не меньше первого наблюдай: видя слабого, насильствуемого сильнейшим, не пропускай защищать его, поскольку не помогающий ближнему не может ожидать и сам помощи от богов. Наконец, третье: как получил ты благодеяния от меня, женщины, покровительствуй всегда нежному полу в гонениях и напастях, для того что тем умягчится твой нрав, легко могущий ниспасть в зверство[17]. Не следует мне предсказывать того, что должно впредь с тобою случиться, ибо это таинство написано только в книгах судеб и не всем смертным открывается. Однако знай, что необходимо тебе достать меч фараона Сезостриса. Он хранится у некоего сильного северного монарха. Если ты его получишь, не будет для тебя на свете ни спорника, ни поборника[18]. Примета же, по которой найдешь ты этот меч такова: при первом твоем взгляде на него твой собственный меч спадет с тебя, а тот поколеблется». Потом подала она мне перстень. «Во всякое время, когда тебе понадобится конь, – продолжала Добрада, – потри только по этому перстню и пройди три шага вперед; затем оглянись назад – и увидишь коня богатырского, который будет служить тебе верно во всю жизнь твою».

Приняв это наставление и подарки, пал я к ногам её и принёс мою благодарность. Она повелела мне с того ж дня начать в свете мое странствование, разыскать меч Сезостриса и основать жилище себе не ранее, как убью великого заговорённого исполина. После этого повелела она мне сесть в лодку, которая отвезла меня на материк. Лодка эта была чудесная. Я нигде не видывал подобной, ибо плыла она не на веслах, а посредством одной растянутой холстины. Сама волшебница села со мною в нее; и мы поплыли. Ветры никак не могут дуть столь быстро, как лодка, рассекающая валы океана, везла нас. Сладкий сон овладел мною, и, проснувшись, я увидел себя одного на прекрасной долине близ великого города. Горе объяло меня, когда узнал я, что Добрада оставила меня собственным моим судьбам и сложила свое о мне попечение. Я любил ее, как родную мать, и не мог удержаться от слез. Близлежащий лес отзывался моим восклицаниям и разносил имя Добрады. Но она не пришла, и я принялся размышлять о своём предыдущем состоянии. Мне захотелось испытать силу перстня моего; я потер его и, отойдя на три шага вперед, оглянулся назад. Конь красоты невообразимой появился предо мной, оседланный в сбрую цены несчетной. Золото и камни самоцветные, редких вод, составляли великолепный вид. Сабля и копье висели сбоку седла. Обрадовался я ему чрезвычайно. Подошел к коню, гладил и ласкал оного, и конь в знак своей покорности троекратно припадал предо мною на колена. Я снял саблю, повязал её на себя, взял копье в руку и сел в седло. Не могу изобразить, какую почувствовал я тогда бодрость в себе. Мышцы мои напряглись, и показалось мне, что я в состоянии был сразиться с войсками целого света. Конь подо мною ржал, выпуская из ноздрей искры, гарцевал и ждал лишь приказания, чтоб пуститься чрез долы, горы и леса.