Русские народные сказки Сибири о богатырях - [15]

Сказка чрезвычайно богата изобразительными средствами, которыми пользуется сказочник, ритмичностью, мелодичностью; великолепны общие места, переходные фразы, пословицы, поговорки, афоризмы, общеэпические формулы. Ярким примером может служить ответ коня троеногого на вопрос Кащея Бессмертного, сможет ли он догнать Ивана царского сына.

Украшением сказки являются имена героев: Иван царской сын золотых кудрей, его обручница — от зари заря подсолнушна красота, от семи сестер — сестра, от двенадцати бабушек — внучка, от трех матерей — дочь; герой встречает на пути Бабку зелену шапку, зятья у него Волк Волкович-супостат, Ворон Воронович-супостат, Сокол Соколович.

Такое высокохудожественное произведение мог рассказать лишь сказочник-«профессионал», каким является Чима — один из ярких представителей сибирской сказительской школы.

При отборе текстов для публикации учитывались прежде всего историко-фольклористические принципы. Поэтому рядом с высокохудожественными текстами в сборнике могут оказаться и слабые с точки зрения эстетического восприятия, но представляющие интерес для истории русского фольклора Сибири.

В связи с тем, что сказки записывались разными собирателями в разные годы, единая методика сбора материалов не соблюдена. В публикуемых текстах мы сохранили диалектные особенности языка сказочников, отклонения от нормы в синтаксических и морфологических конструкциях, но старались свести к минимуму фонетическую орфографию. Во-первых, фонетическое воспроизведение сказки затрудняет ее восприятие как художественного произведения. Во-вторых, нами использованы полевые записи, в которых слова нередко либо сокращены, либо неразборчиво написаны, к тому же собиратели не всегда последовательно фиксировали произношение: в одной сказке рядом встречается, например, «царево» и «царство». Этот языковой факт не характеризует диалекта, а чтение затрудняет. В таком случае мы придерживаемся нормативной орфографии, так же, как в словах с непроизносимой согласной «здравствуешь», «сердцо», но не редактируются особенности словообразования — «здравствуешь», «сердцо». Унифицированы «гварит», «гварт», «грит», где они соответствуют значению «говорит», при этом сохранены в отдельных случаях «гыт», «гыть», так как в устной речи они не соответствуют слову «говорит», а имеют значение в основном интонационное.

Некоторые примеры текстологической правки: штоб, што — чтоб, что; братца — браться; шол — шел; жоны, жона — жены, жена; каропки — коробки; но сохраняется: взясть, сял, назать, отвечат у ей, ковды.

Сказки

1. Иван царской сын золотых кудрей

В некаком царстве, в некаком государстве, именно в том, в каком мы живем, был царь.

Жил он только вдвоем с женой, детей не было.

— Что, — говорит жена, — мы при старосте лет, детей у нас нет. Надо объяснить своим ближним сенаторам, енералам, полковникам — во утробу зарожденья младенца вложить.

Ездили ближние енералы, сенаторы, полковники по всей емперии и никого не нашли, хто бы мог во утробу зародыш вложить.

Оболакатся сам в лакейску одёжу, отправлятся по городу. Ходил он по всем лавкам, по базарам, искал себе избранника и нигде не нашел. Пошел по кабакам; дошел в последний разряд, в бережной кабак. Лежит у застолля пьяница, с похмелля мается. У целовальника спрашиват:

— Что за человек этот?

— А вот пьяница, с похмелля мается.

— Наливай, — говорит, — сиделец, полштофну меру водки.

Тот налил. Спрашиват у пьяницы:

— Чего, пьяница, тут маешься?

— С похмелля валяюсь.

— Ноне выпей от меня, опохмелься.

Берет он одной рукой полштофну меру, выпиват в один дух. Спрашиват лакей:

— Можешь подняться?

Тот головой трясет.

— Ну-ка, сиделец, наливай другу полштофну меру! Выпивай-ко, — говорит, — ешшо от меня.

Тот берет одной рукой, выпиват в один дух.

— Можешь нынче подняться?

— Очуствовался мало-мало, а подняться не могу.

— Ну-ко, сиделец, — говорит, — наливай четвертну меру.

Выпил пьяница, выпивши очуствался.

— Ну что тебе, лакейско брюхо, нады?

— Не знать ли чего, чтоб в царицыно брюхо какой зародыш вложить?

— А, — говорит, — я тебе сказать сказал бы, да что маит-то меня похмелля… Выпить бы малость…

— Ну-ко, сиделец, — говорит лакей, — наливай полведерну меру.

Налили полведерну меру. Взял пьяница обемя рукам, выпил половину, вздохнул; потребовал себе закусить; закусил и выпил остально. Потом стал обсказывать.

— Вот что, лакейско брюхо, скажи своему восударю, пушшай, — говорит, — невод такой свяжет, которым может пятисотенной полк с ним воевать и пять лоток. Я приду и чего бы я ни приказал, пускай меня слушают.

Приходит к восударю.

— Готовы мне работники?

— Готовы.

— Лотки готовы? Невод готов?

— Готов.

Поехали на морё. Замотали тонь, тянули, тянули — не могли «по-столбы» подтянуть к берегу. Приказал он сакам черпать рыбу эту. Хто черпат, хто перебират, в морё бросат. Он доглядыват, какую ему рыбку нужно. Эту всеё рыбу на берег повытаскали, всеё в морё повыбросали — нету той рыбки.

— Кидайте другую тонь!

И тем же побытом вытянули другу тонь; опеть жа рыбы бёзну поймали: скляная мотня; и опеть жа стали черпать сакам рыбу: хто черпать, хто в морё бросать. Перебросали всеё рыбу, по нему нету рыбы.