Русские народные сказки Сибири о богатырях - [14]

Назар Николаевич любит рассказывать сказки, герои его сказок чаще всего рыбаки. «Смолоду часто рассказывал, время провести надо, так начнешь бормотать, все слушают. Раньше рыбачить ездили, так вечером: „Кто сказки знает?“ — Ну и начнешь!»

Собранный за последние годы в Тункинской долине материал еще раз подтверждает, что фольклор продолжает здесь жить при самом широком разнообразии.

Материалы экспедиций сектора русского народного творчества Бурятского института общественных наук БФ СО АН СССР 1969–1975 гг. дают возможность сделать вполне оптимистический вывод о современном состоянии сказочной традиции Сибири. За эти годы записаны великолепные тексты, сохранившие сказочные каноны, «открыты» новые имена сказочников — Ф. С. Черневой, И. Л. Комарова, Н. С. Лотыша из Амурской области, П. А. Беловецкой, М. Ф. Литвиненко, А. Г. Соломенниковой из Приморского края, С. Т. Чекашкина из Читинской области, В. С. Сметкина из Хакасии, А. А. Хлескина из Баргузинской долины, А. А. Яриковой из Томска, сказочников из Тункинской долины Бурятской АССР и др. Репертуар этих сказочников полностью не исчерпан, он ждет своих исследователей.

Настоящий сборник представляет собой первую книгу готовящегося многотомного издания русских волшебно-фантастических сказок Сибири. В издание войдут тексты, записанные в разные годы (начиная с 50-х годов прошлого века и кончая 70-ми годами нынешнего) разными собирателями на обширной территории Западной и Восточной Сибири и Дальнего Востока. Среди них материалы, опубликованные и извлеченные из архивов, а также собранные сотрудниками сектора русского народного творчества Бурятского института общественных наук БФ СО АН СССР и отдельными любителями.

Структура сборника подчинена основному замыслу издания — дать как можно более полное представление о сложном составе сибирских сказок. Весь материал скомпонован по сюжетным «гнездам». Размещение сказок по сюжетным «гнездам», на наш взгляд, весьма продуктивно для изучения ряда проблем сказковедения. Это позволяет провести внутреннее сравнение сказочных сюжетов, выяснить композиционные возможности, морфологическое своеобразие сюжетов внутри одного сказочного типа, но в разных произведениях, т. е. поставить вопрос о варьировании сюжетов, о том, как перестановка или замена отдельных мотивов меняет все произведение, дает богатейший материал для исследования принципов творческой контаминации и других вопросов сюжетосложения.

В данном сборнике публикуются сказки на сюжет «Победитель змея», отмеченный в Указателе № 300[104]. Сюжет «Победитель змея», как правило, не существует самостоятельно, он используется в сочетании с другими сюжетами. Сибирская традиция знает множество сказок, в центре которых — богатырская борьба со змеем. А. И. Никифоров в статье, предпосланной публикации севернорусских сказок на сюжет «Победитель змея», приводит данные, с какими типами сочетается сюжет о змееборце: по Указателю — с типами № 301, 303, 305, 466, 502, 530, 532, 533, сборник И. Карнауховой[105] присоединяет тип № 513, тексты, публикуемые А. И. Никифоровым, — № 313, 314, 315, 329, 401, 508, 513, 531 514, 560, 707[106], публикуемые сибирские сказки добавляют № 302, 361, 400, 465, 475, 552, 567.

В сборнике помещено несколько сказок, не относящихся к типу № 300, но в основе главного конфликта в них также чудесный подвиг борьбы со змеем.

Книга открывается сказкой Чимы «Иван царской сын золотых кудрей». Это совершенно неповторимое в художественном отношении произведение. В результате причудливого соединения различных сюжетов, мотивов, эпизодов получилось многоплановое произведение, не имеющее себе подобного во всей русской сказочной традиции. Для связи отдельных повествовательных моментов у сказочника выработались индивидуальные переходные формулы, например, «Оставим нынче это дело, возьмемся за Ивана Кошкина сына: такой жа человек он, только сила не та уж».

Многие мотивы в такой разработке нигде более не встречаются: необычно испытание героя конем, весьма своеобразно дан мотив добывания живой и мертвой воды. Обычно на выполнение поручения отправляется либо старший из трех действующих лиц, либо младший. Здесь сказочник отходит от традиции, добывать воду отправляется не Волк Волкович — хозяин медного дворца, не Сокол Соколович — хозяин золотого дворца, как этого требует традиция, а Ворон Воронович — хозяин серебряного дворца. Но при этом сказочник прежде заставляет героев высказать причину, почему не может отправиться ни младший зять, ни старший, а именно средний, — налицо творческий момент.

Отступлением от традиции следует считать и замену функций действующих лиц. Благородством, честностью, силой вопреки традиции награжден не герой, рожденный чудесным образом от животного, а Иван царской сын золотых кудрей. Иван Кошкин сын оказывается низким, завистливым и корыстным братом.

Следует отметить тонкий психологизм сказки. Чима останавливает внимание на мотивах, движущих поступками героев, на душевном состоянии героев, внешнем выражении этого состояния.

Очень колоритны бытовые сцены, например, встреча царя с пьяницей, который «с похмелья мается».