Русские народные песни - [54]

«Ах, свет, мои лазоревы цветочки!

Кому-то вас, цветочки, поливати,

От лютых от морозов укрывати?

Отец и мать у молодца — старики,

Одна была родная сестрица,

И та пошла на Дунай-реку за водицей —

В Дунай ли реке потонула,

В темном ли лесу она заблудилась,

Серые ль ее волки разорвали,

Аль татары ее полонили?

Как бы она в Дунай реке потонула,

Дунай-река с песком бы возмутилась;

Как бы она в темном лесу заблудилась,

В темном лесу листья все б зашумели;

Как бы ее серы волки разорвали,

Косточки бы по чисту полю разметали;

Как бы ее татары полонили,

Уж мне бы, добру молодцу, вестка пала».

Киреевский, 1929, стр. 277–278, № 2721.

110. «Эй, уж ты, камешек, ты мой камешек...»

Эй, уж ты, камешек, ты мой камешек,

Эй, а ты камень беленький!

Эй, излежался, камешек,

Эй, а ты во полугоре,

Эй, во полугоре камень,

Эй, а ты в ковыль-траве.

Эй, против солнышка камень,

Эй, а ты против красного.

Эй, уж ты, молодость моя,

Эй, а ты молодецкая!

Эй, ты когда-то, молодость,

Эй, прошла, прокатилася?

Эй, или днем ты, молодость,

Эй, или поздно вечером?

Эй, или в матушку, молодость,

Эй, а ты во глуху полночь?

Эй, что прошла-то молодость,

Эй, прошла, прокатилася;

Эй, не в житье-то, не в бытье,

Эй, прошла не в богачестве,

Эй, не в гульбе-то, не в беседе,

Эй, а ты и не в радости.

Баранов, стр. 13–14, № 9.

111. «Ты бесчастный добрый молодец...»

Ты бесчастный добрый молодец,

Бесталанная твоя головушка!

Что ни в чем-то мне, братцы, таланту нет,

Ни в торгу, братцы, ни в товарищах;

Что ссылают меня с корабля долой:

«Ты сойди, сойди с корабля долой:

От тебя ли, от бесчастного,

Сине море взволновалося,

Все волны в море разыгралися».

Уж как возговорит бесчастный молодец:

«Мы пригрянемте все в веселочки,

Мы причалимте ко бережку,

И мы срежемте по прутику.

И мы сделаемте по жеребью,

Уж мы кинемте во сине море».

Уж как все жеребья поверх воды,

А бесчастного, как ключ, ко дну.

Киреевский, 1929, стр. 308, № 2846.

112. «Еще горе-то навязалось, на меня, молодца, накачалось...»

Еще горе-то навязалось,

На меня, молодца, накачалось.

Куды мне от горя деватися?

И я от горя в мир пошел,

А горе-то за мной суму волочет.

Еще горе-то навязалось,

Горькое-то накачалось.

Куды от горя мне деватися?

И я от горя в монастырь пошел

А горе-то за мною черную рясу несет.

Еще горе-то навязалося,

А горькое-то накачалося.

И я от горя в темный лес гулять пошел,

А горе-то за мною зверем бежит.

Еще горе-то навязалося,

А горькое-то накачалося.

И я от горя и в колоду лег,

А горе-то за мною крышку несет.

Еще горе-то навязалось,

А горькое-то накачалось.

И я от горя и в яму лег,

А горе-то за мной с лопатой идет.

Еще горе-то насмеялось:

«Хорошо я молодца упрятало,

Я в могилушку его спрятало».

Киреевский, 1917, стр. 82, № 1459, Московская губ.

113. «А и горе, горе, гореваньице!..»

А и горе, горе, гореваньице!

А в горе жить — некручинну быть,

Нагому ходить — не стыдитися,

А и денег нету — перед деньгами,

Появилась гривна — перед злыми дни!

Не бывать плешатому кудрявому,

Не бывать гулящему богатому,

Не отростить дерева суховерхого,

Не откормить коня сухопарого,

Не утешити дитя без матери,

Не скроить атласу без мастера!

А горе, горе, гореваньице!

А и лыком горе подпоясалось,

Мочалами ноги изопутаны!

А я от горя в темны леса —

А горе прежде век зашел;

А я от горя в почестный пир —

А горе зашел, впереди сидит;

А я от горя на царев кабак —

А горе встречает, уж пиво тащит!

Как я наг-то стал, насмеялся он!

«Древние российские стихотворения, собранные Киршей Даниловым», 1901, стр. 162.

Семейные песни

114. «Родимая ты моя мати, матушка!..»

Родимая ты моя мати,

        Матушка!

Ты дай мне поспать,

        Понежиться,

Покуда я, младешенька,

        Во девушках;

Замуж выдадут,

        Поспать не дадут,

Поспать не дадут,

        Работать велят:

«Работай, наша невестушка,

        Не постаивай!

На родимую сторонушку

        Не поглядывай!..»

А на родимой на сторонушке

        Три зазнобушки:

Еще первая зазнобушка —

        Родный батюшка;

Другая зазнобушка —

        Родная матушка;

А третья-то зазнобушка —

        Еще брат с сестрой…

Васнецов, стр. 109–110, № 94.

115. «Соловей мой, соловеюшка, соловей мой, родный батюшка...»

Соловей мой, соловеюшка,

Соловей мой, родный батюшка,

Полети, мой соловеюшка.

На мою дальну сторонушку,

Ты скажи, мой соловеюшка,

Кому воля, кому нет воли гулять?

Красным девушкам своя воля гулять,

А молодушкам мужья не велят,

Гулять волюшка у батюшки,

У родимыя у матушки;

У молодки три заботушки;

Уж как первая заботушка

Чужа дальная сторонушка,

А другая-то заботушка

Муж удалая головушка,

А как третья-то заботушка

Лиха матушка-свекровушка,

Не пущает младу по воду одну.

Прач, стр. 159, № 63.

116. «Ах, да у соловушки крылья примахалися...»

Ах, да у соловушки крылья примахалися,

        Примахалися,

Ах, да сизы перышки, ах-да, поломалися,

        Поломалися;

Ах, да у молодчика кудри завивалися,

        Завивалися,

Ах, да теми ли кудерками девки дивовалися,

        Дивовалися,

Дивовавши кудерками, замуж похваталися,

        Похваталися,

Вышедши, молодушкой, жизнью обижалися,

        Обижалися:

«Ах, да распроклятая жизнь наша замужняя,

        Жизнь наша замужняя,

Ах, да я у матушки жила, как цветок цвела,

        Как цветок цвела,

Ах, да я у батюшки жила, как венок плела,