Русские народные песни - [34]

Эх, много ходу по ней, езду…

По той по пыльной по дороженьке

Да шла молодка молодая.

Эх, шла молодка молодая…

Она горькая молодка,

Сама слезно она плакала.

Эх, сама слезно она плакала…

«Как же мне, горькой молодушке,

Как же мне слезно не плакати?

Эх, как же мне слезно не плакати…

Моего дружка любезного

В прием принимают…

Эх, в прием принимают…

С моего дружка любезного

Русы кудельки сымают».

Записано А. Бедновой в Калужской области в 1956 году.

106. «Ах, уж вы, горы, вы, да горы...»

Ах, уж вы, горы, вы, да горы,

Горы Воробье… Воробьевские горы,

        Воробьевские,

Воробьевские горы…

Горы подмоско… подмосковские горы,

        Подмосковские,

Да ничего же вы, горы,

Горы, не споро… не спородили,

        Не спородили.

Вы-то ни тра… ни травоньки,

Горы, ни муравоньки,

        Ни муравоньки.

Спородили-то вы, горы.

Сер-горю… сер-горючий камешок,

        Сер-горючий.

Из-под этого камня

Бежит речка бы… речка быстрая бежит,

        Речка быстрая.

Речка быстрая бежит,

Бежит камени… каменистая бежит,

        Каменистая.

Как по край этой речки

Стоит куст раки… куст ракитовый стоит,

        Част ракитов куст.

Как на этом на кусте

Сиз орел сидит, млад сизой орел сидит,

        Млад сизой орел.

Во когтях-то держит,

Держит черна во… черна ворона держит,

        Черна ворона.

Он не мучит, он не бьет-то его,

Не бьет, все выспра… все выспрашивает,

        Выспрашивает:

«Уж ты где же, ворон, был,

Ты где был споле… уж ты где сполетывал,

        Где сполетывал?» —

«Уж я был-то, спобывал

Во тех во тихих, во тихих во степях,

        Во тихих степях,

Во тихих ли степях,

Степях во Сара… во Саратовских степях,

        Во Саратовских,

Во Саратовских-то степях,

Степях, на черных, на черных на грязях,

        На черных грязях.

Уж я видел-сповидал,

Уж я видел ди… видел диво дивное,

        Диво дивное,

Уж я видел-сповидал,

Уж я видел чу… да я чудо чудное,

        Чудо чудное:

На черных-то на грязях

Лежит тело ме… тело мертвое лежит,

        Тело мертвое.

Что никто-то к телу,

Никто не присту… никто не приступится,

        Не приступится.

Приступились, пришаталися

Только три куку… три кукушечки,

        Три кукушечки.

Первая кукушечка,

Его родна ма… родна маменька,

        Родна маменька.

Во вторых-то кукушечка

Его родна се… родна сестрица,

        Родна сестрица.

Да как и третья кукушечка —

Его молода, молода его жена,

        Молода жена.

Родна маменька садилась

Ему на буйну, на буйну на главу,

        На буйну на главу.

Родна сестрица садилась

Что на ретиво, на ретиво его сердцо,

        На ретивое.

Молода жена садилась

На его резвы, на резвы ноги,

        На резвы ножки.

Родна маменька-то ли плачет,

Плачет, как река, как река течет,

        Как река течет.

Родна сестрица-то плачет,

Плачет, как ручьи, как лесны ручьи шумят,

        Как ручьи шумят,

Молода женка-то плачет,

Плачет, как роса, как роса падет.

        Как роса падет.

Родна маменька-то плачет,

Все ли до гробо… до гробовой до доски,

        До гробовой до доски.

Сестрица ли плачет

Все ли до заму… до замужья до своего,

        До замужьица.

Женка-то ли плачет

Все ли до мило… до милого до дружка!»

Истомин и Ляпунов, стр. 254–256, № 47, Вологодская губ.

107. «Вы, солдатики-уланы...»

Вы, солдатики-уланы,

У вас лошади буланы!

Уж и где же вы, уланы,

Где вы были-побывали?

«Под Можайском воевали,

Мы Москвою проезжали,

Камен мостик переезжали,

Во слободку заезжали,

У вдовушки становились,

Просилися ночевати:

„Ты, вдова, вдова Аксинья!

Укрой, вдова, темной ночи,

Пусти, вдова, ночевати,

Ночевати, простояти!

Нас немножко, немаленько,

Полтораста нас на конях,

Полтораста пешеходов“.

А вдовушка не пущала,

Вороточки запирала,

Солдатушкам отвечала:

„У меня дворик маленек.

А горенка невеличка!

А детушек четверичко!

И горенка не топлена,

И щи с кашей не варены“.

А мы силой ворвалися,

Во горенку вобралися,

Расселися все порядком:

Пешеходы все по лавкам,

А конница по скамейкам,

А большой гость впереди сел,

Впереди сел под окошком,

А вдова стоит у печки,

Поджав свои белы ручки

Ко ретивому сердечку.

Стоит она, слезно плачет,

А большой гость унимает:

„Не плачь, вдова молодая,

Ты давно ль, вдова, вдовеешь?

Давно ль, горька, сиротеешь?“

„Я, живучи в горе, забыла“. —

„Уж и много ль, вдова, деток?“ —

„У меня деток четверичко:

Три сыночка, одна дочка“. —

„Уж и много ль, вдова, хлеба?“ —

„У меня хлеба осьмина“. —

„Уж и много ль, вдова, денег?“ —

„У меня денег полтина“. —

„Подойди, вдова, поближе,

Поклонися мне пониже.

Ты скинь, вдова, с меня кивер,

Во кивере есть платочек.

Во платочке узелочек,

В узелочке перстенечек,

Не твово ли обрученья?“

Как вдовушка догадалась,

И на шеюшку бросалась,

Горючими слезами заливалась,

Во новы сени выходила,

Малых детушек будила:

„Вы вставайте, мои детки,

Вы вставайте, мои малы!

Не светел-то месяц светит,

Не красное солнце греет –

Пришел батюшка родимый!“

А большой гость отвечает:

„Не буди ты малых деточек,

Я пришел к вам на часочек.

Не год мне тут годовати,

Одну ночку простояти,

С белой зарей выступати!“»

Мордовцева и Костомаров, стр. 71–72, № 23.

108. «Как на матушке на Неве-реке...»

Как на матушке на Неве-реке,

На Васильевском славном острове,

Как на пристани корабельныя

Молодой матрос корабли снастил

О двенадцати тонких парусах,

Тонких, белыих, полотняныих.

Что из высока нова терема