Русские народные песни - [30]

Молодец-то жену уговаривал:

«Воротися, жена, воротися, душа,

Воротися, лебедь белая!

Впереди-то у нас все огни горят,

Огни горят неугасные». —

«Уж ты, миленький, сердечный друг,

Не уговаривай меня, не обманывай!

Это горит-то и пылает

У тебя, молодца, ретиво сердце». —

«Воротися, жена, воротися, душа,

Воротися, лебедь белая!

Позади-то у нас вода полая». —

«Уж ты, миленький, сердечный друг,

Не удерживай меня, не обманывай!

Это из твоих очей молодецкиих

Слезы катятся, как река, льются!»

И. И. Железнов, «Уральцы», т. III, СПБ. 1888, стр. 124.

82. «Не белы снеги во чистом поле...»

Не белы снеги во чистом поле,

Снеги забелелись,

Забелелись моего дружка

Каменны палаты.

У палатушек стоят два шатра,

Шатры шелковые.

Что во тех шатрах стоят два стола,

Столы дубовые.

У столов стоят там два стулика,

Стулья кленовые.

Что сидят на них два молодчика,

Двое молодые.

На столах стоят две чернилицы,

Обе золотые.

У молодчиков по перу в руках,

Перья лебедины.

Добры молодцы пишут грамотки

По белой бумаге.

Против них стоит красна девица,

Сама горько плачет.

«Ты не плачь, не плачь, красна девица!

Не плачь, не печалься.

Что не быть, не быть твоему дружку,

Не быть во солдатах,

А что быть-то, быть твоему дружку

Во донских казаках».

Кашин, ч. I, стр. 83–84.

83. «Как под яром, под ярочком...»

Как под яром, под ярочком,

Под крутыим бережочком

Тут стояло три садочка.

Как во первом во садочке

Кукушечка вскуковала,

Во другиим во садочке

Соловейка щебетала,

Как во третьем во садочке

Путь-дорожка пролегала.

Как по этой по дорожке

Мать сыночка провожала,

Сына в разуме пытала:

«Ты скажи, скажи, сыночек,

Скажи, ясный соколочек:

Кого тебе из трех жалко?»

«Жалко женку по закону,

А тещеньку по привету,

Еще мамыньку родиму:

Милей в белом свете нету!

Как она меня носила,

У бога милости просила;

Как она меня рождала,

Себе смерти обжидала:

Как она меня растила,

На службицу проводила».

Чернышев, стр. 98–99. Нижегородская губ.

84. «Долиною широкою Варшавскою...»

Долиною широкою

        Варшавскою

Приехал казак ко бережку

        Ко крутому,

Привязал коня ко кусточку

        Ко ракитовому,

Присек он огня

        Острой сабелькой,

Свои раны он

        Стал развязывать,

Своему доброму коню

        Стал наказывать:

«Ты беги, мой конь,

        Вдоль по бережку,

Вдоль по бережку

        По крутому,

Прибеги ты, мой конь,

        Ко воротечкам,

Ты заржи, мой конь,

        Громким голосом,

Услыхал бы мой

        Родный батюшка,

Сказал бы он моей

        Родной матушке;

Сходила бы она

        На сине море,

Достала бы она

        Со дна морской песок,

Посеяла бы в зеленом саду

        На кирпичике;

И когда тот морской

        Песок взойдет,

Тогда родный ее сын

        Домой воротится».

Васнецов, стр. 45–46, № 10.

85. «Как у Ванюшки голова болит...»

Как у Ванюшки голова болит..

Голова болит, худо можется;

У сердечушки платком связана,

Не простым платком, градетуровым

Звали Ванюшку за реку гулять,

За реку гулять — на ту сторону,

Возле крепости каменной Москвы.

Как тут шли-прошли три полка солдат,

Три полка солдат гренадерские,

Гренадерские все армейские, —

Наперед идут все охотники,

После них идут все невольнички.

Как возговорят те невольнички,

Свою сторону вспоминаючи:

«Сторона ль наша, ты, сторонушка,

Сторона ль наша, ты, родимая!

Не дала ты нам нагулятися,

С отцом, с матерью повидатися,

С молодой женой, с детьми малыми,

С родом-племенем распрощатися!»

Кашин, ч. I, стр. 123.

86. «Породила да меня матушка...»

Породила да меня матушка,

Породила да государыня,

В зеленом-то саду гуляючи,

Что под грушею под зеленою,

Что под яблонью под кудрявою,

Что на травушке на муравушке,

На цветочках на лазоревых.

Пеленала да меня матушка

Во пеленочки во камчатные,

Во свивальники во шелковые.

Берегла-то меня матушка

Что от ветра и от вихоря;

Что пустила меня матушка

На чужу дальну сторонушку.

Сторона ль ты моя, сторонушка,

Сторона ль ты моя незнакомая!

Что не сам-то я на тебя зашел,

Что не добрый меня конь завез, —

Занесла меня кручинушка,

Что кручинушка великая —

Служба грозная государева,

Прытость, бодрость молодецкая

И хмелинушка кабацкая.

Киреевский, 1929, стр. 297, № 2806.

87. «Ах, талан ли мой, талан такой...»

Ах, талан ли мой, талан такой,

Или участь моя горькая,

Иль звезда моя злосчастная!

Высоко звезда восходила,

Выше светлого месяца,

Что затмила красно солнышко.

Как далече во чистом поле

Что стоял тута высок терем,

Что в том ли то во тереме

Под косящатым окошечком,

За стеклянною оконницей,

Что сидела тут боярыня;

Перед ней стоит ей родный сын,

Говорит ли она плачучи:

«Ты дитя ли мое милое,

Ты дитя мое разумное!

С чего, дитятко, состарился?

Не жена ли тебя, дитятко,

Не жена ль тебя состарила

Или малы твои детушки?» —

«Государыня ты матушка!

Не жена меня состарила,

Что не малые ли детушки,

А состарила меня, матушка,

Что чужа дальня сторонушка,

Грозна служба государева,

Что частые дальние походы все».

Киреевский, 1929, стр. 260, № 2655.

88. «Шел детинушка дорогою...»

Шел детинушка дорогою,

Шел удалый молодец широкою.

Пристигала молодца темная ночь,

Темная ночь, осенняя.

И где-то молодцу ночевать будет?

Ночевать молодцу в темном лесу,

В сыром бору под сосною,

Под сосною под зеленою.

Буйные-то ветры разбушилися;

Зеленая-то сосна расшаталася,

Расшаталася, расшумелася.

Не сосна шумит, то молодца журит: