Русские народные песни - [29]

Что куют, куют добру молодцу скоры ноги.

Что везут, везут добра молодца, везут в город,

Отдают меня, добра молодца, в царску службу,

Что во ту ль, во ту службу царскую, во солдаты.

Уж никто по мне, добром молодце, не потужит,

Только тужит лишь одна матушка, мать родная,

Молода жена добра молодца проклинает,

Красны девушки про молодчика вспоминают,

Род и племя все меня, молодца, провожают:

„Послужи-ка ты, добрый молодец, верой, правдой,

Положи за нас свою буйную ты головку“».

Кашин, ч. I, стр. 31.

76. «Как у ласточки, у касаточки...»

Как у ласточки, у касаточки,

На лету крылья примахалися,

Как у душечки красной девицы

На ходу ноги подломилися;

У дородного доброго молодца

В три ряда кудри завивалися,

Во четвертый ряд по плечам лежат,

Ой, во пятый ряд с плеч валилися.

Ой, почуяли черны кудри

Что невзгодушку великую,

Что служить службу государеву.

Повели тут добра молодца

В канцелярью государеву,

Записали добра молодца

Во драгуны государевы.

Ой, не жаль-то мне черных кудрей,

Только жаль мне своей стороны,

На сторонушке три зазнобушки;

Ой, как первая зазнобушка —

Расставался я с отцом, с матерью,

С отцом, с матерью, с сиротами ребятками,

С молодой женой, с моими малыми детками.

Чулков, ч. I, стр. 188–189, № 147.

77. «Не ясен сокол пролетывал...»

Не ясен сокол пролетывал, —

Добрый молодец проезживал,

Он солдатчину проведывал.

У мужика было богатого

Два сына были любезные,

А третий-то сын постылый был.

Уж меньшой-то сын расплакался,

Отцу с матерью разжалился:

«Гей, родимый ты мой батюшка!

Гей, родная моя матушка!

Али я вам не поилец был?

Али я вам не кормилец был?» —

«Сыновья мои любезные!

Вы пойдите во зеленый сад!

Уж вы срежьте все по жеребью:

Большому брату — калиновый,

А среднему — малиновый,

А меньшому — жиломустовый;

Вы подите на Дунай-реку,

Киньте жеребьи в быстру реку:

Уж и чей жерёб на дно пойдет,

Тому сыну во солдатушки идти».

Больши братья перьво кинули:

Уж больших-то братьев жеребьи —

Поверх воды они плавают;

А меньшого-то брата жеребий,

А меньшого-то, как ключ, ко дну.

Уж меньшой-то брат расплакался,

Отцу, матери разжалился:

«Гей, родимый ты мой батюшка!

Гей, ты моя родна матушка!

Али я вам не поилец был?

Али я вам не кормилец был?

Благослови ты меня, батюшка,

На чужу дальню сторонушку!

Не покинь ты, родной батюшка,

Не покинь ты, родна матушка,

Вы мою ли молоду жену

Да со малыми со детками!»

Киреевский, 1929, стр. 340, № 2956, Московская губ.

78. «Торил Ванюшка дорожку...»

Торил Ванюшка дорожку

Через зелен сад на горку,

К Анастасьину окошку.

Настасья дома не бывала, —

Настасья по саду гуляла,

Хмелю зрелого щипала,

Пиво пьяное варила.

Гостей Настя созывала,

Всех на лавочки сажала,

Сама села на скамейке

Супротив свово дружка Ванюши.

Стакан пива наливала,

На подносе становила,

Она Ванюше подносила:

«Выпей, выкушай, Ванюша,

Ваня, миленький дружок!» —

«Я не пью, не пью, Настасья!

На меня вышло несчастье:

Государю во солдатство».

Хочут Ванюшку поймать,

Резвы ноженьки сковать.

Белы рученьки связали,

В новы сани посадили

И помчали во Камчатку,

Из Камчатки ко приему,

От приема во станочек.

Как забрили Ване русы кудри,

От станочка — ко присяге,

От присяги — на квартиру,

На квартире Ване дали

Две книги строевые:

Одну книгу строевую,

Другу книгу полковую.

Киреевский, 1929, стр. 306, № 2840.

79. «Как отдал меня батюшка замуж...»

Как отдал меня батюшка замуж,

Он далече, далече, в иной город,

Что в иной город замуж за солдата.

Ах, и горькая солдатская женитьба!

Он ни ноченьки дома не ночует,

Хоть ночует, да всю ночку протоскует,

Во косящато окошечко просмотрит,

Что не идут ли, не едут ли солдаты,

Вот и старые солдаты едут, скачут,

Молодые новобранцы слезно плачут,

А их старые солдаты унимают:

«Вы не плачьте, не тужите, новобранцы!» —

«Ах, и как же нам, солдатушкам, не плакать?

Наши новые домы запустели,

Молодые наши жены завдовели,

Наши малые дети осиротели!»

Киреевский, 1929, стр. 254, № 2631.

80. «Заря моя, зорюшка!..»

Заря моя, зорюшка!

Что ты рано узошла?

Калина с малиною

Рано, рано расцвела.

На ту пору матушка,

Мати сына родила,

Мати сына родила,

Не собравшись с разумом,

Во солдаты отдала!

Не чаяла матушка

Своего сына избыть, —

Сбыла, сбыла матушка

За единый за часок!

Поехал мой батюшка

Во новенький городок,

Купил, купил батюшка

Легкое суденышко,

Пустил, пустил батюшка

На сине море гулять.

Увидала матушка

С высокого терема,

Возгаркнула матушка

Громким голосом своим:

«Дитя ль мое, дитятко,

Воротися, милое!» —

«Сударыня матушка,

Теперь воля не моя!

Против воды, матушка,

Суденышко не плывет,

Против ветру буйного

Белый парус не стоит!»

Киреевский, 1929, стр. 135, № 2136, Орловская губ.

81. «Был один-то, один у отца, у матери...»

Был один-то, один у отца, у матери,

Все один-единый сын.

Как его-то берут, разудалого,

Берут в службу царскую,

По указу его, разудалого,

Берут государеву.

Как со вечера добру молодцу,

Ему приказ отдан был;

С полуночи-то, душа добрый молодец,

Он собираться стал;

На белой-то заре, душа добрый молодец,

А он стал коня седлать;

На восходе-то солнца красного

Стал он со двора съезжать.

Провожает его, разудалого,

Его молода жена,

Провожают его, разудалого,

Его все — отец и мать;

Провожают еще его, разудалого,

Его весь и род и племень.

Позади идет его горюшенька —

Его молода жена.