Русские народные песни - [27]

Широко ль ты, далеко ты, степь, протянулася!

Протянулася ты, степь, вплоть ты до Царицына!

Уж и чем же ты, степь, степь, ты изукрашена?

Изукрашена ты, степь, лесами, болотами

Да еще же ты, степь, большою дорогою…

Что никто-то по ней, никто не проезживал,

Только ехали там молоды извозчики, все коломенски…

Как случилося у них в извозе несчастьице:

Заболел-то, захворал молодой извозчичек,

Заболела у него буйная головушка,

От головушки у него ретиво сердце.

Заболевши-то, он, стал он им наказывать:

«Уж вы, братцы ли мои, вы, братцы-товарищи,

Не попомните вы моей прежней грубости!

Отведите-ка вы моих вороных коней моему батюшке,

Золотую ли казну — моей родной матушке,

Челобитьице — вы моей молодой жене,

Благословеньице — вы моим малым детушкам!»

Т. Филиппов, «Сорок народных песен», М. 1882, стр. 26–27, № 11. Песня пользовалась большой популярностью в крепостническую эпоху. Позднее ее заменила написанная на ту же тему песня поэта И. 3. Сурикова «В степи», поющаяся в народе с началом «Степь да степь кругом».

65. «Из-за лесу, лесу темного, из-за гор да гор высокиих...»

Из-за лесу, лесу темного,

Из-за гор да гор высокиих

Не красно солнце выкаталося,

Выкатался бел-горюч камень.

Выкатавшись, сам рассыпался

По мелкому зерну да по макову.

Во Изюме славном городе,

На степи на Саратовской,

Разнемогался тут добрый молодец.

Он просит своих товарищей:

«Ах вы, братцы мои, товарищи,

Не покиньте добра молодца при бедности,

Что при бедности и при хворости;

А хотя меня и покинете,

Как приедете в святую Русь,

Что во матушку каменну Москву,

Моему батюшке — низкой поклон,

Родной матушке — челобитьице,

Молодой жене — своя воля,

Хоть вдовой сиди, хоть замуж поди,

Моим детушкам — благословеньице».

Чулков, ч. I, стр. 202–203, № 162.

66. «Как по Питерской по дороженьке...»

Как по Питерской по дороженьке,

По Тверской-Ямской, по Коломенской

Едет мой милой, мил на троечке,

Мил на троечке с колокольчиком,

С колокольчиком, со бубенчиком.

Пишет мой милой ко мне грамотку,

Ко мне грамотку — весть нерадошну,

Весть нерадошну — не пером писал,

Не пером писал, не чернилою,

Пишет мой милой да горючьми слезьми,

Горючьми слезьми молодецкими:

«Не сиди, Дуня, поздно вечером,

Поздно вечером под окошечком,

Ты не жги, не жги свечу сальную,

Свечу сальную воску ярого.

Ты не жди, не жди дорога гостя,

Дорога гостя — дружка милого.

Я не гость пришел, не гоститися,

Я пришел к тебе доложитися:

Позволь, милая, мне женитися». —

«Ты женись, женись, разбессовестный,

Ты возьми, возьми у соседа дочь,

У соседа дочь, подружку мою». —

«Мне подружку взять — будешь гнав держать,

Уж мне взять ли, взять самою тебя,

Самою тебя, красну девицу».

Мельгунов, стр. 11, № 5.

67. «Ходил чумак да гулял бурлак...»

Ходил чумак да гулял бурлак

Семь год по Крыму,

Ой, не случилось чумаку причины,

Что чумак больно заболел,

Чумак больно заболел…

Эх, чем он болен, чем он нездоровый,

Да и что же у него болит?

Что у него болит…

Болят ручки, болят его ноженьки,

Да болит больно голова.

Болит больно голова…

Распобедная моя головушка,

Да что роду нема.

Что роду нема…

Только, только его племя,

Что товарищ мой один.

Товарищ один…

«Разлюбезный да ты мой товарищ,

Не спокинь же ты меня.

Не спокинь меня…

А продай кони, продай мои серы,

Поховай ты меня.

Поховай ты меня…

При той при долине при широкой,

Где чумак больно заболел».

Записано А. М. Новиковой в Калужской обл. в 1956 г.

Песни о татарщине

68. «При курганике, при широком раздольице...»

При курганике, при широком раздольице

Добрый молодец спочив имел,

Спочив имел день до вечеру,

Осеннюю темную ночушку до белой зари.

Наезжали на доброго молодца три охотника,

Три охотника — три татарина.

Один-то говорит: «Из ружья убью»,

А другой говорит: «Я копьем сколю»,

А третий говорит: «Я живого возьму!»

Добрый молодец от сна пробуждается,

За шелков чумбур хватается,

На своего доброго коня наскоро сажается.

Он и первого татарина из ружья убил,

А другого татарина — копьем сколол,

А третьего татарина — живым повел!

Пивоваров, стр. 5.

69. «Воздалече, воздалече в чистом поле»

Воздалече, воздалече в чистом поле

Пролегала не дорога — тропа малая.

Шли по ней два невольничка молодые;

Увидали два невольничка густой камыш,

Они просили камыш-траву ночлег себе:

«Прими ты нас, камыш, гостями себе,

Дозволь ты нам суконные онучи просушити,

Ременные бахилочки тут провялити!»

Легли тут добрые молодцы в камыш-траву.

С вечера камыш-травушка приутихла,

Со полуночи камыш-травушка зашумела,

На заре камыш-травушка речь возговорила:

«Уставайте вы, невольнички молодые. —

За вами есть черкесская зла погоня,

Росланбек-мурза с узденями недалеко!»

Встрепенулись добры молодцы, в ход пустились,

Перед балкою они камышиной очутились.

Дошли вниз по ней молодцы до трясины,

Схоронились в ней молодцы со всем телом.

Росланбек-злодей до балки той доезжает;

Не нашедши их, за Кубань-реку завертает.

Пивоваров, стр. 130.

70. «Как шли двое невольников из неволи...»

Как шли двое невольников

Из неволи,

Из той орды проклятой

Из хивинской;

Пришли они к быстрой реке

Ко Уралу.

На ту пору Урал-река

Возмутилась,

С песком она да с желтеньким

Посмешалась,

Ледком она да тоненьким

Сомыкалась,

Снежком она да беленьким

Покрывалась.

Один из них пустился в путь

Через реку;

Он правой своей ножкой в снег