Русские на чужбине, X–XX века - [7]

В известной былине про Дюка Степановича фантастически богатый страной предстает Индия. В ней столько всяких сокровищ, что их невозможно сосчитать, и посланные туда с этой целью переписчики ничего не могут сделать. Для описи богатств оказывается мало даже шести возов бумаги и трех возов чернил.

Для снижения привлекательного образа чужих стран в сказаниях о них присутствуют всякие ужастики, «пугалки» и страшилки в виде дикой и опасной природы и свирепых, кровожадных чудищ. Попавшим туда угрожают моря с зыбучими песками и реки, текущие каменьями вместо воды. А населяют эти страны лишь отдаленно похожие на людей жуткие существа с шестью руками-лапами, тремя песьими головами, с глазами и пастью на темени и скотьими ногами. Больше всего этих монстров обитает как раз в Индии – самой богатой стране чужеземья.

В основном небылицы про заграницу – это переложения произведений византийской литературы. Они получили широкое распространение и в XIII–XV веках, с опозданием на несколько столетий стали известны и популярны на Руси и в России. Их мотивы и бродячие сюжеты вошли в рукописные духовные и светские книги и в устное народное творчество.

Затворенное царство

В XVI столетии в царствование первого русского самодержца Ивана IV, по прозвищу Грозный, те князья, бояре, дворяне, которые покидали Россию, однозначно рассматривались как отщепенцы, предатели, враги государства и самого царя, достойные лишь осуждения и презрения. А несмываемое пятно и позорное клеймо беглецов распространялось и на весь их род.

При Иване Грозном началась опричнина – передел собственности, сопровождавшийся массовыми казнями. Происходило это в 1565–1572 годах, и ответом на репрессии стало бегство за рубеж многих бояр и дворян.

Среди беглецов был видный царедворец и военачальник князь Андрей Михайлович Курбский. Сначала он попал в опалу, а затем, поняв, что террор опричнины не минует и его, вместе с целой группой своих товарищей (С. Тетерин, М. Сарохозин и другие) и слуг бежал в Литву. Непосредственным поводом для такого шага послужило военное поражение, которое потерпела русская рать под началом князя, славившегося до этого своими победами.

Курбский – крупная политическая фигура своего времени, и отношение к нему, оценка его в России до сих пор, во-первых, заметно различны, во-вторых, как правило, актуализированы, соотнесены с сегодняшним днем.

Наиболее распространена точка зрения, согласно которой Курбский – изменник родины. Именно так и написал ему разгневанный царь: «И выходит, что… дома ты – изменник… но изменникам всюду бывает казнь: в той стране, куда ты поехал, ты узнаешь об этом подробнее».

У Ивана Грозного были веские основания для подобного обвинения. Князь переметнулся в Литву в 1564 году по предварительному сговору с польским королем Сигизмундом-Августом и его вельможами. В Литве он повел себя как предатель, ибо выдал военные секреты русских и активно участвовал во вторжениях польско-литовских войск в Россию. Мало того, Курбский настойчиво просил короля дать ему 30-тысячное войско, с помощью которого обещал завоевать Москву.

Поступив на службу к Сигизмунду, Курбский отнюдь не бедствовал. Склоняя его к бегству, поляки, которые в это время воевали с Россией, обещали знаменитому русскому воеводе ласковый прием. То, что в Литве он получил несколько имений (включая город Ковель, теперь Каунас), конечно, показательно. Вряд ли его так щедро бы вознаградили, если бы сообщенная им информация не представляла интереса и не подтвердилась.

Есть и иное, прямо противоположное мнение о Курбском. Оно сводится к тому, что князь – борец с тиранией и несправедливостью, обличитель лютого самодержца Ивана Грозного, который установил в России жестокий и кровавый режим. Современные сторонники этого взгляда видят в Курбском родоначальника русской политической эмиграции, первого диссидента-невозвращенца, бросившего вызов самодуру и палачу-монарху и его подручным. Адепты Курбского ставят ему в особую заслугу то, что он покинул Россию в поисках «свободного естества человеческого», или, говоря иначе, уже в XVI столетии выступил за соблюдение прав человека.

Именитый перебежчик направил царю послание с такими обвинениями в его адрес: «А который бы человек, князь или боярин, или кто-нибудь сам, или сына, или брата своего послал для какого-нибудь дела в чужое государство без ведомости… такому человеку за такое дело поставлено было б в измену, и вотчины, и поместья, и животы (имущество. – Ред.) взяты были бы на царя ж, а ежели б кто сам поехал, а после него осталися сродственники, и их бы пытали, не ведали ль они мысли сродственника своего…»

«Ты затворил царство русское, сиречь (то есть. – Ред.) свободное естество человеческое, словно в адовой твердыне, – писал Ивану IV Курбский. – Кто поедет из твоей земли в чужую, того ты называешь изменником, а если поймают его на границе, ты казнишь его разными смертями».

Возможно, Курбский и впрямь подошел бы на роль героя и борца за идею, если бы не одно но: он взял с собой из России с десяток приверженцев и слуг и фактически бросил на произвол судьбы собственную семью, обрек на верную смерть мать, беременную жену, сына и братьев. Все они погибли.