Русские флотоводцы. Исторические портреты - [12]

А ныне приходилось бездействовать. Как говорится, «флот сушил паруса» не первую неделю, на рейде Копенгагена скопилось около сотни купеческих судов, ожидали конвоя для следования в Россию.

Пётр задумал провести этот караван через Балтику. Все адмиралы поддержали его и единогласно предложили Петру командовать соединённым русско-англо-датско-голландским флотом.

5 августа флагман «Ингерманланд» поднял сигнал: «Эскадре сняться с якорей, вступить под паруса». Русский вице-адмирал вывел в море соединённую эскадру четырёх государств. Шестьдесят вымпелов следовали в кильватер «Ингерманланда», прикрывая сотню купеческих судов.

У Борнхольма эскадра легла в дрейф и бросила якоря. Пётр выслал вперёд крейсера — разведать о шведском флоте. Через три дня поступило донесение: «Шведский флот укрылся в Карлскроне без признаков жизни».

— Слава Богу, прикусили язык, — рассмеялся Пётр и распорядился отпустить купеческий караван. Путь в Россию был расчищен.

14 августа 1716 года Пётр спустил штандарт командующего и с русской эскадрой ушёл к Штральзунду проверить транспортировку войск в Данию. Поход моряков соединённой эскадры, единственной за всю историю, был запечатлён в медали с изображением Петра, русским штандартом, английским, голландским, датским флагами и надписью: «Владычествует четырьмя. При Борнхольме».

Минул ещё месяц, датский король тянул время, и терпенье Петра истощилось. Близилась зима, бросать десятки тысяч войск на шведский берег было рискованно.

— Десанту не быть, понеже время позднее. Грузить войска на галеры и уходить в Росток, — приказал он Шереметеву.

Пётр после долгого странствования по Европе спешил домой. В его отсутствие, накануне зимы, в Ревеле жестокий шторм порушил часть кораблей. Узнав об этом с опозданием, он с тревогой писал Меншикову: «Храни Боже! Все наши дела ниспровергнутся, ежели флот истратится».

Фраза несомненно историческая. Пётр кладёт на чашу весов будущее державы и судьбу флота. Об этом не следует забывать нынешним правителям России.

Но прошедшая кампания на море не давала повода тревожиться. Шведы, казалось, притихли. Эскадра Апраксина смело действовала в сердцевине Балтики, успешно высадив десант на Гогланд, держала под контролем обстановку на морском театре.

Кампанию 1719 года Пётр встретил на море. До него дошли сведения, что в середине мая шведы собираются послать из Пиллау в Стокгольм караван купцов под охраной отряда кораблей капитан-командора Врангеля. Совет флагманов решил шведов «с бою взять». По настоянию Петра дело доверили капитану второго ранга Науму Сенявину. Со времён пленения шведского борта у Выборга царь пестовал Наума. До сих пор морских баталий под парусами не было. Капитанами на судах сплошь ходили иноземцы. И в этот раз четырьмя кораблями командовали они.

На рассвете, 14 мая эскадра вышла из Ревеля на поиск неприятеля. Брейд-вымпел флагман поднял на 50-пушечном корабле «Портсмут». В кильватер ему держался такой же корабль «Девоншир» под командой капитана 3-го ранга Конона Зотова. Замыкала колонну шнява «Наталия» лейтенанта Семёна Лопухина.

Ночи стояли светлые. Сенявин коротал их на шканцах, прихлёбывая крепкий чай. В полночь с марса раздался возглас:

— Вижу неприятеля на норд!

Сенявин разглядывал шведов в подзорную трубу. Он насчитал три боевых вымпела, шведы держались на северо-восток.

«Хуже не придумаешь, — размышлял Сенявин, — мы у них почти на корме и ветер крутой. Мы под ветром». По всем тактическим канонам он обязан был отказаться от атаки неприятеля. «Однако такого другого случая может и не быть».

— Поднять сигнал: «Прибавить парусов. Держать на шведа», — скомандовал флагман.

Рядом выросла встревоженная фигура первого лейтенанта-датчанина.

— Но, господин капитан, атака с подветра строжайше запрещена…

— Кем же? — ухмыльнулся Сенявин.

— Тактикой Госта и печальным опытом, — побледнев, ответил лейтенант. — Несколько лет назад мой соотечественник, храбрый капитан Хвитфельд, отважился подняться на линию шведов, но те перекрёстным огнём быстро потопили его. Со всем экипажем.

— Восхищаюсь вашим капитаном. Однако государь наш любит присказку «Пульки бояться, в солдаты не идти». К тому же на матросов своих надеюсь, выучка отменная. Канониры не подведут.

Сенявин оглянулся и нахмурился. В кильватер ему держались лишь корабль Зотова и шнява Лопухина. Остальные корабли заметно отстали.

Тем временем шведы приближались, и бой пришлось начать малыми силами.

С первых же минут канонады шведы старались, имея преимущество в ветре, взять «Портсмут» под перекрёстный огонь и выбить его из строя. Через два часа им удалось задуманное. Перебитые марса-реи «Портсмута», страшно закачавшись, полетели вниз…

Шведы ликовали. Лишившись основных парусов, русский флагман волей-неволей выйдет из строя и увалится под ветер.

— Лево руля! — скомандовал Сенявин.

Используя остаточную энергию, он направил свой корабль на прорезание линии строя шведов.

Медленно, но неотвратимо, развернув полностью пушки своего борта, «Портсмут» буквально втиснулся между шведами, навстречу ветру. Радость шведов сменилась ужасом. Их пушки не могли стрелять по русскому кораблю. А прямо на них смотрели чёрные жерла двадцати шести заряженных картечью пушек левого борта «Портсмута», точно по форштевню неприятельского фрегата. Канониры ждали команды. Фитили дымились.