Русские фамилии - [150]
Поскольку у дворян фамилии обычно образованы непосредственно от притяжательных прилагательных, у них может сохраняться старое ударение (которое совпадает с ударением притяжательных прилагательных); сохранению такого ударения естественно способствует консерватизм дворянской среды, культивируемая здесь приверженность родовым традициям — соответственно, мы наблюдаем здесь формы Шипо́в, Быко́в, Новико́в, Жебелёв и т. п.[79] Иначе обстояло дело в тех слоях населения, где соответствующие формы осваивались в качестве уже готовых фамилий (которые никак не ассоциировались с притяжательными прилагательными); будучи обособлены от притяжательных прилагательных, эти фамилии переживают вполне самостоятельные акцентуационные процессы — соответственно, здесь распространяются такие формы, как Ши́пов, Бы́ков, Но́виков, Же́белев и т. п.[80]
В других случаях мы наблюдаем противоположный процесс, когда в фамилии на ‑ов ударение переходит на суффикс; в каких-то случаях это, безусловно, связано с вульгаризацией фамилии. Так, советский писатель С. В. Михалков — выходец из дворянской семьи Миха́лковых: фамилию Миха́лков он изменил на Михалко́в и это, видимо, объясняется стремлением к социальной мимикрии[81] — действительно, в фамилиях, произведенных от собственных имен с суффиксом ‑ко (Михалко, Василько и т. п.), ударение на ‑ков в принципе может восприниматься как просторечное, сниженное[82]. Другим (правда, менее понятным) случаем такого рода является изменение фамилии Ива́нов в Ивано́в. В. Пяст, описывая в своих мемуарах сцену обыска на квартире у поэта Вячеслава Иванова в 1905 г., вспоминает, что полицейский «называл хозяина упорно „Вячеслав Иванов“ — с ударением на последнем слоге. До сих пор никому в голову не приходило такое произношение, — продолжает Пяст. — Мне чудится в этом или нарочитое издевательство, — или же … признак того, что весь внутренний мир вот этих, полицейских, коренным образом разнился с тем миром, в котором вращались все прочие люди»[83]. Свидетельство В. Пяста — мемуариста, очень чуткого к языку и особенно к звучащей речи, — можно понять двояко: либо он вообще никогда ранее не слышал произношения Ивано́в, либо он не слышал, чтобы так называли Вячеслава Иванова; при этом он воспринимает подобное произношение как вульгарное и даже оскорбительное. В любом случае данное свидетельство представляет для нас непосредственный интерес[84].
Как видим, функция ударения в фамилиях на ‑ов/‑ев оказывается весьма сложной — ударение на этом суффиксе в разных случаях выражает разную информацию.
Фамилии на‑ич. Фамилии на ‑ич появляются на великорусской территории вместе с выходцами из Юго-Западной Руси (Украины и Белоруссии). В XVII—XIX вв. фамилии с таким окончанием могут иметь также сербское происхождение. Итак, фамилии на ‑ич — не великорусского происхождения, и это обусловливает особое к ним отношение.
Восприятие фамилий такого рода в Великой России определялось тем обстоятельством, что отчество на ‑ич имело здесь специальную значимость. Вообще говоря, как фамилии на ‑ов/‑ев и ‑ин, так и фамилии на ‑ич имеют патронимическое происхождение, т. е. восходят к отчествам. Однако, в отличие от форм на ‑ов/‑ев или ‑ин, отчества на ‑ич в Московской Руси никогда не становились фамилиями, т. е. не превращались в родовое наименование; иначе обстояло дело в Руси Юго-Западной. При этом отчество на ‑ич было в Московской Руси исключительно престижным: право именоваться таким образом составляло особую привилегию и регламентировалось специальными указами. В XV в. отчества на ‑ич в официальных документах применяются только к князьям и боярам; в XVI—XVII вв. такие отчества становятся не сословной, а должностной привилегией — княжеское происхождение уже не дает право на подобное наименование, но так именуются бояре, думные дворяне, окольничие, постельничие, оружничие, сокольничие, казначеи[85].
От XVII—XVIII вв. до нас дошел ряд специальных установлений, регламентирующих написание отчества. Иногда они имеют частный характер, т. е. относятся к именованию конкретного лица. Так, царь Иван Грозный велит называться таким образом немцу-опричнику Генриху Штадену, сыну Вальтера (он стал называться Андреем Володимеровичем)
