Русские фамилии - [149]
Любопытно привести пример аналогичного явления — превращения фамилии в прозвище — совсем из другой области, относящейся уже к нашему времени. Речь идет о школьных прозвищах, которые восходят, как правило, к соответствующим фамилиям. Так, попадая в школу, «Соколо́в» обычно становится «Со́колом», «Попов» именуется «Попо́м», «Киселёв» — «Киселём» и т. п.; этот процесс в точности противоположен процессу образования фамилий, поскольку в свое время прозвища Со́кол, Поп и т. п. преобразовывались в соответствующие фамилии (Соколо́в, Попо́в и т. п.). Существенно, что эти прозвища вновь выступают именно как индивидуальные, а не как родовые наименования, т. е. выступают на правах личного имени: прозвище Сокол относится именно к данному Соколову и т. п. В последнем случае, однако, превращение фамилии в прозвище не свидетельствует о понижении социального статуса: просто этот переход от официального наименования (фамилии) к более интимному индивидуальному наименованию.
Если представители низших социальных слоев стремились, как мы видели, образовать фамилии на ‑ов/‑ев и тем самым избавиться от прозвищ, то для представителей аристократических родов, у которых личные прозвища достаточно давно уже стали фамильными (родовыми), такое стремление, кажется, нехарактерно: здесь адъективные фамилии прозвищного типа (на ‑ой/‑ый/‑ий) могут свободно варьироваться с соответствующими формами на ‑ов/‑ев. Так, Л. Н. Толстой в «Войне и мире» называет Пьера то Безухий, то Безухов — эти формы свободно варьируются в тексте романа, никак друг другу не противопоставляясь[67]. Здесь нет исторической стилизации, т. е. подобные формы, по-видимому, еще могли восприниматься как вариантные. Такая же вариация наблюдается и в фамилии Долгорукий — Долгоруков. В XIX в. кн. П. В. Долгоруков, известный специалист по генеалогии, настаивает на том, что его фамилия должна писаться именно как Долгоруков, но не Долгорукий[68]. Кажется, что дело идет скорее о процессе унификации, чем об исторической достоверности той или иной формы[69].
Наряду с варьированием форм на ‑ов/‑ев и форм на ‑ой/‑ый/‑ий в дворянских фамилиях может наблюдаться и варьирование с соответствующими формами на ‑ово/‑ево. Так, известный историк и общественный деятель князь М. М. Щербатов (1733—1790) мог еще называться Щербатово[70]. По своему происхождению форма на ‑ово/‑ево представляет собой форму прилагательного в род. падеже; таким образом, форма Щербатово должна рассматриваться как промежуточная форма при переходе от формы Щербатой к форме Щербатов (Щербатой → Щербатово → Щербатов)[71]. Иначе говоря, подобно тому, как «Иван Петров сын Федорова» превращается в «Ивана Федорова», так и «Иван Петров сын Щербатово» превращается в «Ивана Щербатова»[72]. Нет ничего удивительного в том, что в дворянских фамилиях — которые оформились раньше других фамилий и отличаются относительно большей консервативностью — могла закрепляться именно такого рода промежуточная форма: Дурново́, Хитрово́, Сухово́, Недоброво́, Благово́, Плохово́ и т. п. (с ударением на последнем слоге). Вместе с тем, обращает на себя внимание то обстоятельство, что подобные фамилии сохраняются обычно в том случае, когда они образованы от прилагательного с отрицательной характеристикой[73]: можно предположить, что образованию таких фамилий способствовало стремление их носителей избавиться от ассоциации с соответствующими прилагательными (это же стремление могло обусловливать и изменение в месте ударения)[74]. Фамилии на ‑ово́/‑ево́ должны считаться, таким образом, специфически дворянскими.
Иного происхождения фамилии на ‑аго (Жива́го, Весела́го и т. п.). Нельзя считать, как это часто думают, что мы имеем здесь славянизированный вариант фамилий на ‑вов, т. е. что форма Жива́го восходит к Живо́во и т. п. Как показал Б. Унбегаун, эти фамилии восходят к прозвищам на ‑а́га/‑я́га типа Вереща́га[75]. Вместе с тем, именно такого рода осмысление помогло соответствующим прозвищам превратиться в фамилии без специального морфологического оформления.
В целом ряде случаев фамилии на ‑ов/‑ев обнаруживают колебания в акцентуации, причем противопоставление форм, различающихся по своему ударению, может иметь социолингвистический характер. Это объясняется тем, что в дворянской среде могут сохраняться более архаичные акцентные формы.
По своему происхождению фамилии на ‑ов/‑ев представляют собой притяжательные прилагательные: соответственно, их акцентуация и определялась первоначально теми закономерностями, которые определяют место ударения в притяжательных прилагательных. Так, прилагательные, образованные от имен с ударением на флексии, закономерно получают ударение на суффиксе ‑ов/‑ев; такое ударение принимали и соответствующие фамилии, ср.
